«Хватит с нас всяких Борисов Джонсонов!» Журналист-международник Евгений Пудовкин о переменах в Великобритании

Эпоха премьерства Бориса Джонсона в британской политике закончилась. На смену ему могут прийти нынешний министр иностранных дел Лиз Трасс или бывший канцлер Казначейства Риши Сунак, предвыборные дебаты между которыми состоятся 4 августа. О том, у кого из них больше шансов на победу, как функционирует британская политическая система и может ли что-то измениться в российско-британских отношениях при новом премьере — рассказывает журналист-международник RTVI Евгений Пудовкин.

Как «клоун» Борис Джонсон стал премьер-министром

За началом процесса выхода Великобритании из ЕС наблюдал весь мир, по крайней мере до момента обсуждения технических деталей этого «развода», когда эта тема большинству уже начала казаться абсолютно скучной. Борис Джонсон, безусловно, стал решающей фигурой в процессе Брекзита, кандидатом, который поддержал выход из Евросоюза и во многом благодаря которому он и состоялся. Стоит помнить, что вплоть до 2019 года в Консервативной партии просто не могли прийти к какому-то консенсусу относительно того, что же с этим всем делать. В партии фактически началась гражданская война, поскольку между депутатами не сложилось консенсуса о плане выхода из ЕС.

Да, существовал какой-то центристский план по Брекзиту, который на тот момент подготовила Тереза Мэй. Но он не нравился ни одной части партии, ни другой. Борис Джонсон предложил радикальный подход, и все сказали, что этот план, предполагавший конфронтацию с Евросоюзом и жесткий выход из него, нереализуем. Однако в итоге Джонсон победил на выборах 2019 года, а Консервативная партия избежала тяжелейшего кризиса, который ей предрекали.

Брекзит стал первым мировым политическим взрывом новейшего времени на Западе, за которым последовал успех Дональда Трампа и все остальное. На этой волне Джонсон оказался политиком, у которого, с одной стороны, было доверие партийных элит, а с другой стороны — харизма. Он мог подойти на улице к какому-нибудь работяге, несмотря на всю пролегающую между ними социально-экономическую пропасть, и пообщаться с ним, заинтересовать его.

За эти качества, за умение оставаться решительным в самых трудных обстоятельствах Джонсону простили все. С ним, конечно, было связано много скандалов, и резюме Джонсона трудно назвать идеальным. Но он добыл партии нужные голоса и завершил Брекзит — да, с проблемами, но довел это дело до конца.

Но теперь британцы говорят: хватит с нас всяких Борисов Джонсонов, мы хотим жить нормально. И здесь уже Джонсона, который не может провести и месяца без скандалов, настигли его призраки прошлого. Страна хочет стабильности, но такой политик, как Джонсон, вечно притягивает к себе новые проблемы и доверие к нему падает. Растет запрос на более компетентного, спокойного, уверенного политика-менеджера.

Стоит ли ждать от Великобритании поворота в политике военной помощи Украине после избрания нового премьера

Здесь есть три момента. Первый заключается в том, что и британская общественность, и британский политический класс выступают за нынешний курс на поддержку Украины. Существует широкий общественный консенсус, согласно которому то, что происходит на Украине, плохо, и за это должна отвечать Россия. Такие настроения отражены в опросах общественного мнения, проведенных в Британии после начала спецоперации. То же самое касается политического класса. Послушайте, что говорит оппозиция, Лейбористская партия, левые — то же самое, что и консерваторы. Они все поддерживают санкции, оказание Киеву военной помощи — за исключением отправления туда британских войск.

Второй момент: насколько важна британская поддержка? Если мы посмотрим на то, сколько вообще помощи выделяют Украине на Западе, то ее объем по подсчетам Кильского института изучения мировой экономики составляет примерно 80 миллиардов евро. Эта цифра включает в себя и военную поддержку, и финансовую. Из нее на долю Британии приходится порядка 6,2 миллиарда, то есть где-то 8%. Это не то чтобы совсем мало, но это и не колоссальные цифры по сравнению с помощью США (42,6 млрд евро) или стран ЕС (27,7 млрд евро).

Наконец, третий момент. Есть устоявшееся мнение, что всем везде рулят американцы и их вассалы британцы, которые стравливают европейцев, заставляют их чинить козни против России и в угоду США. На самом деле вес и степень давления «англосаксов» на остальной Запад переоценены, и если европейцы чего-то очень не хотят, они этого не делают. Определенные европейские страны не хотели идти воевать в Ирак и не пошли. Германия захотела построить «Северный поток — 2» и построила, несмотря на все препятствия США.

В Европе и Британии не испытывают к России ни настолько сильной симпатии, ни настолько сильной боязни, чтобы идти к ней на серьезные уступки и давить на Украину в плане заключения каких-то договоренностей с Москвой. Что касается общественных настроений, мы сейчас не видим какой-то радикальной усталости и желания сделать так, чтобы военные действия закончились как можно скорее — пускай даже ценой значительных уступок со стороны Киева.

Почему Консервативная партия в последнее время всегда побеждает на выборах

Ситуация с доминированием Консервативной партии в британской политике примерно такая же, как в Японии, где Либерально-демократическая партия побеждает на всех выборах, кроме, разве что, одних за всю послевоенную историю. В Британии же более соревновательные выборы, но тем не менее ситуация похожая. В целом это происходит потому, что партия консерваторов компетентнее, чем партия лейбористов.

Присмотритесь к прошлым выборам, на которых победил Борис Джонсон, которого все считали шутом. Если вы взглянете на биографию человека, который возглавлял тогда Лейбористскую партию, на Джереми Корбина, то увидите, что он вообще всю свою жизнь развешивал коммунистические плакаты и публиковался в Morning Star, не имея при этом опыта работы в правительстве. И если про Бориса Джонсона можно было сказать, что он изменял своим женам и был некомпетентен в каких-то вещах, то он хотя бы мог сфокусировать на себе внимание публики более, чем на 20 минут.

Не так давно был период, когда лейбористы побеждали три раза подряд — и со значительным перевесом — под руководством Тони Блэра. Тогда все говорили, что консерваторы вообще больше не вернутся в правительство. То есть когда лейбористы выбирают себе компетентное руководство, которое способно мыслить реалистично и не руководствоваться одной лишь идеологией в своих решениях, то они способны побеждать.

И если выбирать между сердобольной, но некомпетентной партией и надменной и циничной, но компетентной, люди всегда отдадут предпочтение второй. Проблема Лейбористской партии всегда состояла именно в компетентности, в том, чтобы доказать, что у нее есть качественные менеджеры, качественные управленцы, как это было во времена Тони Блэра, когда она побеждала.

Регулярно после его премьерства Лейбористская партия доказывала всем, что она больше других готова была бороться за интересы малообеспеченных людей и уязвимые группы населения в целом. А вот на убеждение электората в том, что она более компетентная и готова в том числе защищать «молчаливое большинство» рядовых британцев с традиционными культурными ценностями, было потрачено очень мало времени. Возможно, дело в некотором политическом инфантилизме лейбористов, ставших партийной силой лишь в прошлом веке, тогда как консерваторы существуют более 200 лет и закалены множеством кризисов.

После Брекзита консерваторы смогли заполучить голоса не только пожилых и богатых людей — их ядерного электората, — но и многих избирателей из прослойки рабочего класса или низшей половины среднего класса. В какой-то мере попытки получить поддержку граждан со средним и низким достатком предпринимались и ранее — например, именно консервативное правительство при Дэвиде Кэмероне вывело из-под налогообложения людей с минимальными зарплатами.

Маневры консерваторов принесли свои плоды, тогда как лейбористы чуть ли не полностью сконцентрировались на удержании поддержки интеллигенции и прочих довольно маргинальных в электоральном смысле групп. В итоге консерваторы могли рассчитывать на свой традиционный электорат: зажиточных и пожилых людей. Кроме того, в 2019 году они взяли города на севере Англии, где всегда побеждала Лейбористская партия. Этому способствовали темы Брекзита и «защиты» культурных ценностей условного белого гетеросексуального человека, которые консерваторы взяли на вооружение. Все это в сумме, если говорить о текущей такой политической ситуации, привело к тому, что в 2019 году консерваторы победили лейбористов с преимуществом, которого не имели с 1992 года.

В чем разница между позициями Лиз Трасс и Риши Сунака

По нынешнем опросам в премьерской гонке фаворитом является Лиз Трасс. Если верить им, большинство членов Консервативной партии, которые будут определять нового лидера партии, готовы поддержать именно ее.

Впрочем, если мы посмотрим на опросы, то надо подчеркнуть, что большинство членов партии считают, что статус премьер-министра больше подходит Риши Сунаку, чем Лиз Трасс. Это действительно важный пункт, потому что, как я уже упоминал, есть некий запрос на то, чтобы страну вновь возглавил компетентный менеджер, чтобы не было никаких косяков, чтобы выйти из того шторма, который надвигается на мир, с минимальными потерями. И в этом смысле Сунак более предпочтителен.

Но нужно понимать, что есть избиратели по всей Великобритании, и есть те, кто будет выбирать нового лидера, то есть члены консервативной партии. Существует аксиома, согласно которой члены партии, платящие взносы, имеют более радикальные убеждения, чем избиратели по всей Британии, и они как правило голосуют за более правого кандидата, чем могла бы проголосовать вся страна. Иными словами, хотя множество всех британских избирателей проголосовало бы за более умеренного кандидата на всеобщих выборах, подмножество членов Консервативной партии отдали бы предпочтение более радикальному кандидату, пускай даже менее компетентному.

Это и объясняет стремление Лиз Трасс культивировать имидж второй Маргарет Тэтчер и смещать риторику «вправо». Тогда, возможно, члены Консервативной партии выберут именно такого кандидата, посчитав его в некотором роде более радикальным, более готовым к защите их ценностей. В целом же отставание Сунака от Трасс в опросах сложно назвать непреодолимым, а его ауру компетентного и надежного лидера нельзя списывать со счетов, поэтому интрига в лидерской гонке, вероятно, сохранится до последнего момента.

Если мы говорим о разнице между Риши Сунаком и Лиз Трасс, то по внешней политике здесь нет почти никаких расхождений. Они крайне минимальны и по экономике. Разве что Лиз Трасс более склонна к шагам, которые могут ослабить бюджетную дисциплину, то есть пожертвовать дефицитом бюджета во благо целей, созвучных с идеологией Консервативной партии: развитие индивидуальной инициативы и предпринимательства, сокращение налогов, ограничение роли государства. Сунак предлагает более осторожный подход, а главной своей целью считает борьбу с инфляцией.

Что в Великобритании зависит от королевы

Никакого влияния на политику Великобритании, кроме церемониального, королева не имеет. Вопрос о монархии, конечно, вечен в британской политике, но здесь нужно выделить два момента. Во-первых, сама позиция монарха олицетворяет и является наглядной демонстрацией того, что власть может перейти от одного политического режима или государственного устройства к другому без насилия. Ведь у них нет кодифицированной конституции, свода правил, как, например, в России или в США. Соответственно, королева — это гарант преемственности, того, что у них все работает в привычном ключе. Просто на один политический режим — монархию — наслаивается другой, где во главе угла стоит избранный парламент.

Во-вторых, можно, безусловно, сколько угодно спорить, зачем нужен монарх, сколько тратится из бюджета на ее семейство, живущее в замках. Но в целом это не такие уж и большие ресурсы, если к тому же учитывать, сколько людей приезжает в Британию специально чтобы посетить Букингемский дворец, купить брелоки с изображением королевы и так далее. Монархия — это такой талисман, и этот талисман окупается. Какому-нибудь королю Саудовской Аравии или президентам России или США просто прикольно прокатиться в карете с королевой. Поэтому никто в ближайшее время монархию убирать не будет, — да и вообще, думаю, никогда.

Формально, чтобы закон был принят, королева обязана его подписать. Но сложно даже вспомнить, когда монарх в последний раз отказывался это делать — разве что в XVIII веке. В Британии есть такая концепция, как суверенитет парламента. Если депутатов что-то не устраивает в политической системе, они могут принять законы, чтобы это исправить — хоть сместить саму королеву. В общем, если правительство имеет большинство в парламенте, оно может делать все, что захочет.

Условно, монарх — это такая печать на документе, решении. Нельзя недооценивать институт короны, но и переоценивать тоже странно, и тем более считать, что существует какое-то тайное правительство, в котором королева решает все.