«Показная жестокость и несговорчивость». К чему приведет «майдан» в Грузии

Центральные улицы Тбилиси уже пять ночей подряд представляют собой поле боя: силовики без сомнений применяют водометы и слезоточивый газ, протестующие — «пулеметы»из фейерверков, заготовленных к Новому году. Специалист по постсоветскому пространству Кирилл Кривошеев рассуждает в своей колонке для RTVI, какие развилки есть на пути грузинского протеста.

Искра и пламя

Все это стало результатом неосторожных слов премьер-министра Ираклия Кобахидзе, которых вполне можно было избежать, чтобы не злить людей.

«Посмотрите на отчеты наблюдателей — Запад готов признать результаты выборов». «Да, нарушения были, но их недостаточно для серьезной протестной волны. Все скоро угаснет». «Парламентские выборы — уже вчерашний день. Грузинские политики уже начали подготовку к муниципальным, которые пройдут в следующем году. Вот на их оппозиция и попробует отыграться!».

Такие объяснения, почему на улицах Тбилиси после парламентских выборов (они прошли 26 октября) было подозрительно тихо, звучали все последние полтора месяца. И в моменте они были вполне справедливы: правящая партия «Грузинская мечта» показала одновременно и серьезную поддержку в регионах, и способность задействовать административный ресурс.

Победа, достигнутая таким путем, была весьма зыбкой, но ее еще можно было удержать. Например, если отказаться от обещаний запретить практически все оппозиционные партии в стране и попытаться предложить им что-то конструктивное.

И уж точно «Грузинской мечте», которую в течение всего этого года обвиняли в сговоре с Москвой (якобы Грузия должна получить Абхазию в обмен на отказ от прозападного курса) после победы следовало бы демонстрировать полную лояльность Евросоюзу. Организовать визит туда, где их готовы принять — например, в черноморские Румынию и Болгарию, которые похожи на Грузию явно больше Нидерландов и Франции. Или даже просто напомнить, что год назад после огромного труда и массы разочарований, Тбилиси, наконец, дали статус кандидата в ЕС.

Во всяком случае, грузинские власти должны были понимать, что для завершения кризиса им необходимо пройти еще две важные развилки: первое заседание нового парламента (а ведь в 2004 году именно оно завершилось «Революцией роз») и назначение нового президента — ведь срок Саломе Зурабишвили истекает 16 декабря.

Но премьер Ираклий Кобахидзе, видимо, посчитал, что победа уже в кармане, и произнес на брифинге 28 ноября слова, которые изменили все:

«Мы сегодня приняли решение больше не ставить на повестку дня вопрос открытия переговоров до 2028 года. Мы также до 2028 года отказываемся от всех бюджетных грантов со стороны Евросоюза»

По его словам, за это время Грузия будет готовиться к членству экономически, чтобы потом провести все процедуры в течение двух лет — к 2030 году. Если же этого не сделать, то, как следует из слов Кобахидзе, Брюссель будет просто шантажировать Тбилиси членством, не предлагая ничего существенного:

«Уже третий год европейские политики и бюрократы, которые не могут добиться украинизации Грузии, постоянно пытаются использовать статус кандидата и вопрос открытия переговоров, чтобы ослабить страну, спровоцировать так называемую поляризацию и искусственно разделить общество, — сказал он. — Мы продолжим двигаться в сторону Евросоюза, но мы никому не позволим держать нас в состоянии шантажа и манипуляций».

«Думаю, сегодня все мы проснулись в совершенно новой реальности. Мы услышали заявление господина Кобахидзе, что Грузия не заинтересована в интеграции в ЕС в течение следующих 4 лет. Конечно, это крайне печально», — отозвался на заявление грузинского премьера посол Евросоюза Павел Герчинский.

Объяснения Кобахидзе, что он имел в виду не это, конечно, уже не помогли. Станет ли страна сильнее экономически к 2028 году — это большой вопрос (а какие собственно, к этому есть предпосылки?), зато подобные выпады сильно вредят и без того небезупречным перспективам по диалогу с Европой. Одно дело — когда Брюссель со своей стороны замораживает процесс евроинтеграции из-за закона «О прозрачности иностранного влияния» и совсем другое — когда сам Тбилиси выдвигает претензии и ставит условия, разрушая результаты многолетнего труда своих же граждан — от уличных активистов до чиновников и дипломатов.

После этого в стране и начались ежедневные протесты, которые все нарастают — и немудрено. «Основная ответственность за вчерашний насильственный митинг лежит на соответствующих европейских политиках и бюрократах, на местной агентуре, пятой колонне, которая представлена в виде четырех политических партий», — эти слова теоретически мог бы произнести Александр Лукашенко в 2020 году (он бы еще, пожалуй, добавил бы что-нибудь про «наркоманов»), но произнес Ираклий Кобахидзе 30 ноября.

Как в Минске или как в Киеве?

Антиевропейские заявления грузинских властей ожидаемо подстегнули внимание к стране со стороны Москвы. После завершения парламентских выборов там явно пытались подчеркнуть, что ничего никому не должны, ведь «Грузинская мечта», как и оппозиционеры, тоже выступает за евроинтеграцию, только чуть иначе. В Абхазии, которая весь прошедший год обсуждалась не как политический субъект, а как объект — буквально разменная монета в сделке региональных игроков — за это время и вовсе произошла очередная революция.

Зато теперь и чиновники, включая Дмитрия Пескова, и государственные медиа навязывают Тбилиси вполне очевидную парадигму. В стране, мол, «Евромайдан» (тем более, что события там тоже разворачивались на фоне приближающегося Нового года), а значит, у власти есть два сценария поведения: «как трусливый Янукович или как решительный Лукашенко».

Примечательно, что аналогию с Евромайданом принимают и сами грузинские власти. Но предпочитают называть его «Нац-Майданом» — якобы протест не имеет отношения к реальному процессу евроинтеграции, а полностью спровоцирован оппозиционерами из партии «Национальное движение», основанной экс-президентом Михаилом Саакашвили.

«Они до сих пор не понимают, что, в отличие от Украины 2013 года, Грузия является независимым государством с сильными институтами и, самое главное, с опытными и мудрыми людьми, власть которых никто не сможет поколебать», — утверждает Кобахидзе.

И попутно благодарит силовиков, которые вот уже пятую ночь подряд разгоняют ночные митинги водометами и слезоточивым газом, называя это «управлением процессами на более высоком уровне, чем американские и европейские стандарты».

Правда, у белорусского подхода, к которому пока что склоняется грузинская власть, есть и обратная сторона. Гоняя протестующих по огромному проспекту Руставели, который переходит в Меликишвили и Чавчавадзе, полиция вынуждена нарушать покой огромного числа людей, в том числе тех, кто не слишком хотел интересоваться политикой. Именно так было в Минске августа 2020 года — полицейские рейды с дубинками и взрывами дымовых гранат затрагивали не только центр города, но и спальные районы.

Есть и еще одно сходство — показная жестокость и несговорчивость властей уже привела к отставкам среди госслужащих. Этот процесс затронул не только МИД (хотя там среди ушедших в отставку есть целый замминистра Теймураз Джанджалия), но и, например, Минобороны — еще одно ведомство, известное ориентацией на НАТО. Петицию, созданную грузинскими чиновниками, подписали уже больше 270 человек, и их число, очевидно, будет расти. Солидарность с протестующими выражают и представители крупного бизнеса: крупнейшие банки Грузии Bank of Georgia и TBC, операторы связи Magti и Silknet, автодилерская компания Tegeta и девелопер ORBI Group. Всякий, кто бывал в Грузии в последние годы видел эти названия и логотипы — они просто повсюду.

Если так пойдет и дальше, скоро появятся и извиняющиеся за жестокость полицейские, и мэры городов, несогласные с центральной властью. Тем более что протест уже вышел за пределы Тбилиси — акции за евроинтеграцию проходят и в Батуми, и в Зестафони, и в других местах.

Решающие недели

На сегодняшний день никакого снижения накала протестов в Грузии не наблюдается — каждую ночь, несмотря на холод, под водометы выходят десятки тысяч человек. А некоторые СМИ дают от 100 до 200 тысяч.

Следующая развилка пути — назначение нового президента страны. Хотя эта должность в Грузии сугубо символическая, Саломе Зурабишвили служит для протестующих единственным «своим человеком» во власти. Когда же ее заменит кандидат от «Грузинской мечты» Михаил Кавелашвили — бывший футболист (выступал за тбилисской «Динамо», владикавказский «Спартак-Алания» и швейцарский «Базель»), известный евроскептическими взглядами, — это станет первым реальным и значимым решением нового парламента. Легитимного ли? На этот вопрос придется дать ответ и Евросоюзу в целом, и каждой его стране в частности.

Страны-радикалы, государства Балтии, уже договорились ввести свои санкции против грузинских официальных лиц. Но что будет, когда в стране окажется два президента — футболист, назначенный только депутатами от «Гражданской мечты», потому что все остальные отказались от мандатов, и Саломе Зурабишвили, которая уже заявила, что собирается остаться на посту и быть «единственным законно избранным» институтом власти. Что вполне логично, ведь она стала последним президентом, избранным прямым голосованием.

Призыв Европарламента к повторным выборам с внешним контролем — это, конечно, радикальный сценарий, но пока что «Грузинская мечта» не демонстрирует никакой готовности к компромиссу. На фоне растущего протеста и эрозии власти это не может привести ни к чему хорошему. Но возможность обойтись малой кровью еще есть — если начать хоть какой-то разговор. «Кинуть себя как лохов» (это, по словам Виктора Януковича, с ним сделали оппозиционеры и европейские политики, когда он пошел на уступки) наученная опытом «Грузинская мечта» вряд ли позволит, но излишняя жесткость может привести только к обрушению всей конструкции в целом.

Если власть сумеет жестко подавить протесты и устоять, определенное сближение с Россией будет, но лишь до определенных пределов. Куда больше Грузии смогут дать Азербайджан и Турция, которые много лет служат для Тбилиси источником нефти, газа и инвестиций. Но справятся ли они с ролью патронов соседней страны, не имея достаточного опыта (все-таки Грузия — не Северный Кипр)? Не вызовет ли их подход еще больше раздражения, чем «нравоучения» из Брюсселя?

Сейчас у грузинской власти есть две, максимум четыре недели, чтобы не допустить для своей страны глубинного раскола с массовой эмиграцией и политзаключенными. Это тоже часть белорусского сценария, о которой те, кто советует «Грузинской мечте» быть пожестче, почему-то не вспоминают.

---

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции