«Не очень люблю феминизмы». Посол России в Болгарии Элеонора Митрофанова — о памятнике «Алеше», интересе к русской культуре и женщинах в дипломатии

Грозит ли снос «Алеше» в Пловдиве, в каких условиях работает сейчас дипмиссия в Софии и сможет ли женщина однажды стать министром иностранных дел в России — об этом и многом другом в «Специальном интервью» RTVI рассказала посол России в Болгарии Элеонора Митрофанова.

«Алешу» пока не сносят

— Предлагаю начать с наиболее актуальной темы — с памятников. В последние недели из Болгарии приходило много новостей, связанных с ними. Что все-таки происходит вокруг «Алеши» в городе Пловдив? Ситуация как-то успокоилась? Идет ли речь о возможном сносе или все же нет?

— От всей души приветствую вас и ваших зрителей. Прежде чем начать говорить об «Алеше», наверное, нужно сказать пару слов о том, что в Болгарии — огромное количество памятников, посвященных русско-турецкой войне, нашим освободителям Болгарии от османского ига, и памятников воинам советской армии.

Чтобы вы представляли масштаб вопроса, то это 520 памятников, посвященных русско-турецкой войне (и это не просто памятники-символы, а очень много реальных захоронений), и где-то 180 памятников, захоронений, которые относятся к периоду Второй мировой войны.

Надо сказать, что практически все памятники, которые находятся в [болгарских] селениях, в городах, достаточно хорошо содержатся, за ними ухаживают. Мы тоже помогаем финансово ухаживать за этими памятниками. Поэтому нельзя сказать, что здесь идет прямо какая-то кампания [против памятников]. В принципе, народ Болгарии на местах с достаточным почтением относится к русским освободителям.

Что касается «Алеши», то началось всё не с «Алеши», а началось всё с памятника советской армии в Софии, который пытались убрать из центра города шесть раз, начиная с 1992 года. Наконец, им удалось «решить» этот вопрос (монумент демонтировали 12 декабря 2023 года со ссылкой на его аварийное состояние и вопреки запрету суда Софии. — Прим.RTVI).

Далее в Пловдиве два депутата от проевропейской партии («Демократы за сильную Болгарию» — оппозиционная партия, у которой 10 мест в 240-местном парламенте и одно — в Европарламенте. — Прим.RTVI) выступили за то, чтобы убрать памятник «Алеше». Это не получило поддержку ни в общинском (городском. — Прим.RTVI) совете, ни со стороны мэрии, не говоря уже о народе, который готов был идти защищать этот памятник. Поэтому сейчас мэр как бы сказал: «Ну, давайте — посчитайте, сколько будет стоить референдум за снос этого памятника и во сколько обойдется и как технически возможен снос этого памятника в принципе». Так что ситуация находится в определенном процессе [подвешенном состоянии].

Всё это происходит под знаменем того, что советская армия — это «оккупанты», они оккупировали Болгарию, и все последующие годы Болгария жила под советской оккупацией. При этом абсолютно замалчивается, игнорируется тот факт, что Болгария все-таки была на стороне гитлеровской Германии и что именно советская армия, ее присутствие здесь и подход советского руководства в то время к судьбе Болгарии позволил сохранить Болгарию в тех границах, в которых она сейчас находится. Иначе Болгария была бы в пределах Софийской области и еще гор Стара-Планина, а юг Болгарии, включая Пловдив, отошел бы Греции, часть — Сербии, часть — Румынии.

Но сейчас высвечивается одна сторона и закрывается другая сторона, которая, я бы сказала, более существенная. Болгария практически не платила репараций, мы не конфисковали имущество по праву победителей. Я уже не говорю о том, что после войны в Болгарии были созданы и крупная промышленность, и прекрасное сельское хозяйство, и по уровню жизни населения Болгария находилась на 28-м месте в мире…

— В любом случае какие-то инициативы со сносом или переносом памятников касаются именно советского прошлого?

— Да. Знаете, в центре Софии стоит памятник царю-освободителю Александру II, многие улицы названы именами героев войны за освобождение [от Османской империи]. И священники во всех литургиях в определенный момент произносят благодарение и молятся за царя-освободителя и воинов. Причем это было всегда — и во время Первой мировой войны, и при Гитлере, и при советской власти, что очень раздражало советское руководство. Вот такой интересный факт…

— По поводу памятника советской армии в Софии, о котором вы упомянули. Получается, он не реставрировался и не ремонтировался с 1954 года, когда его поставили в городе. Почему так случилось, и памятник пришел в такое состояние? Есть ли какие-то договоренности между Россией и Болгарией по поддержанию монументов в надлежащем состоянии?

— Во-первых, могу сказать, что никакого бедственного состояния памятника в Софии не было, совершенно точно. Это была бронза с прекрасной патиной, такие памятники стоят веками. Там был какой-то зазор наверху — между пяткой солдата и фундаментом, но это же не катастрофа, понимаете. Это было чистое, так сказать, оправдание [демонтажа].

Ремонт, конечно, требовался, потому что на стеле есть некоторые дефекты. Мы не раз предлагали помочь в этом плане, была даже составлена смета. Мы предлагали еще в «хорошие годы» помочь отремонтировать эту основу в самой стеле. Но никаких критических дефектов в самом памятнике, который стоит наверху, не было.

Если вы посмотрите на этот памятник, то там единственная фигура солдата с опущенным автоматом, рядом стоят болгарин и болгарка с ребенком, и все барельефы вокруг в основном символизируют болгарское общество. Поэтому по существу это своего рода пощечина собственным же родителям, дедам, родственникам, которые сражались [в болгарском движении сопротивления], не более того.

— А допускает МИД, что в случае ухудшения ситуации памятники придется забрать в Россию? Или все-таки лучше, чтобы они находились в музеях на территории Болгарии, чтобы жители страны все равно могли на них посмотреть, больше узнать о своей истории?

— Вы знаете, я думаю, что так вопрос можно ставить, безусловно. Что касается памятника советской армии, то его разрезали по частям, и требуются большие деньги и большая работа, чтобы собрать его обратно. Речь шла о том, что этот памятник перенесут в другое место. Действительно, есть Музей социалистического искусства, там стоят замечательные скульптуры того же Георгия Димитрова, своих же революционеров… Но там нет вообще ни одного места, где бы можно было поставить такую скульптуру.

Кроме того, это еще и неуважение к деятелям искусства собственной страны, потому что эти памятники делали лучшие скульпторы и архитекторы Болгарии. А в Болгарии, надо сказать, замечательная художественная школа, здесь прекрасные художники и скульпторы.

— Давайте перейдем к вопросам истории — они тоже недалеко отстоят от памятников. Министр обороны Болгарии Тодор Тагарев во время визита в США призвал скорректировать школьную программу учебников по истории Болгарии, убрав из нее все упоминания о России. Каких исторических событий это может коснуться? Это затронет и эпоху русско-турецких войн или только советского прошлого?

— Вы знаете, такие высказывания — это вопрос сегодняшнего мейнстрима, то есть желания показать свою евроатлантическую направленность и преданность, сказать, что Россия — «плохая». Но давайте посмотрим на историю, в которой нас связывали очень тесные, братские, невероятно теплые отношения с Болгарией.

В 1876 году после апрельского восстания, этой дикой резни, которую турки устроили здесь, все говорили, что надо бы помочь Болгарии, что нельзя братьев-христиан оставлять на расправу. Но никто, никто из Европы за них не вступился. И единственный, кто вступился, был наш царь — причем вступился не добровольно, а под давлением общественного мнения, что интересно, на всех уровнях, начиная от простого народа, армии и так далее.

Невозможно вот так вот взять и сказать, [что этого не было]. А кто их освобождал тогда? Конечно, если говорить о советской истории, которая клеймится, то тут есть шанс, что что-то удастся переписать. Хотя если любой здравомыслящий человек посмотрит на цифры, как жила Болгария в то время и как она живет сейчас, то [картина] будет в пользу советского времени.

Поэтому это долгий процесс. Есть профессиональное сообщество историков и преподавателей, которые так легко на это не пойдут. Все-таки в собственной истории, нравится она вам или нет, как бы вы ни хотели кому-то угодить, вы никуда не уйдете от фактологии. С собственной историей надо научиться жить в каком-то согласии.

«Русских туристов нет — и мало туристов»

— Давайте перейдем к современности. Как вооруженный конфликт на Украине сказался на отношениях между Болгарией и Россией в целом?

— Конечно, после начала конфликта эти отношения практически сводятся к нулю. Я не говорю об экономических связях — на самом деле товарооборот достаточно большой с Болгарией.

Но ухудшение отношений началось с 2019 года — со второй половины 2019 года. Тогда в июне их президент Румен Радев был нашим почетным гостем на Санкт-Петербургском экономическом форуме, а уже во второй половине года [из Софии] выгнали наших дипломатов (как сообщали СМИ, в октябре 2019 года первый секретарь российского посольства был выслан из Болгарии из-за подозрений в шпионаже. — Прим.RTVI). Это было первое, так сказать, объявление [сотрудников посольства России] персонами нон грата. Дальше это происходило в 2020 году, в 2021-м… И уже в середине 2022 года 70 человек объявили персонами нон грата и нежелательными персонами, включая весь технический персонал.

Приход проатлантических партий в парламент — где-то новых, а где-то не новых, и сформированное этими партиями правительство, конечно, дают вот такой результат. Но тут еще нужно понимать, что Болгария — член Европейского союза и член НАТО. Поэтому петь другим голосом или говорить что-то другое они в практическом плане, в общем, не могут. Но вести более прагматичную политику, наверное, могли бы — особенно в том, что касается различного рода экономических проектов.

— А есть ли в Болгарии политические силы, которые более прагматично настроены к России, по аналогии, например, с Венгрией или с Сербией (хотя она не в ЕС)?

— Вы знаете, они есть. Но они не в той силе, чтобы влиять на конкретную политику. Потому что здесь парламентская республика, парламент выбирает премьера. Пока какой-то сильной оппозиции или, я бы сказала, более проболгарской оппозиции [я не наблюдаю]. Мне бы не хотелось говорить в терминах «пророссийские» силы — нужно, чтобы они были проболгарскими, и думали о том, что лучше для Болгарии.

— Такая относительная холодность в политических отношениях сказывается на том же туризме или на экономическом сотрудничестве? Приводит ли это к проблемам с выдачей виз для россиян, которые хотят посетить Болгарию?

— Если говорить о визах, то проблем нет: мы выдаем визы и там выдают визы. Но всё усложнилось, логистика стоит огромных денег. Одно дело — когда были прямые рейсы и в Бургас, и в Варну, и еще в ряд городов. И другое — когда теперь надо лететь через Турцию. Я недавно была на горнолыжном курорте несколько дней: видно, что половина отелей закрыты. И когда я спросила, а что так — вроде сезон, а нет туристов, мне ответили: «Ну вот, русских туристов нет — и мало туристов».

То же самое, в общем-то, происходит и на южном берегу. Там румыны отдыхают, немцы — в основном пенсионеры. Но это не тот массовый турист из России, который тратил там большие деньги, и болгары чувствовали себя с нашим народом более комфортно, я бы так сказала.

Это, конечно, очень сильно сказывается на экономике Болгарии, особенно на туристическом секторе.

— А как вы считаете, когда конфликт на Украине закончится, политические отношения между Москвой и Софией имеют шанс вернуться на прежний уровень — например, чтобы снова проходили государственные визиты между руководителями, поездки, встречи на уровне министров и так далее?

— Хороший вопрос. Видите, в чем дело: Болгарию нельзя рассматривать сейчас отдельно от Евросоюза и НАТО, поэтому всё будет зависеть от того, как будут развиваться отношения именно с этими объединениями. Пока не просматривается ни одного позитивного сигнала оттуда, поэтому я думаю, что никто вам не скажет, когда это может произойти, — это будет гадание на кофейной гуще.

— Венгрия тоже входит в Европейский союз, но там смогли проводить какую-то более независимую политику по отношению к России. От Болгарии такого ждать не стоит?

— Да, от Болгарии этого ждать не стоит сто процентов. Чтобы отстаивать свое место, свое мнение в рамках некого политического и экономического объединения, нужно быть реальным лидером и реально понимать интересы своей страны, и иметь еще силу воли, чтобы идти немножко поперек основного мейнстрима. Пока таких руководителей не просматривается ни в Европе, ни в Болгарии.

— Возвращаясь к министру обороны Тодору Тагареву. Он говорил, что на территории Болгарии, возможно, будут построены специальные инфраструктурные объекты для размещения порядка 5 тысяч военнослужащих НАТО. Если это действительно случится, создаст ли это определенное напряжение между Москвой и Софией? И какие ответные шаги может предпринять Москва?

— Я думаю, что нас ничего не удивит в этом плане. Вполне возможно и, скорее всего, здесь будет развернут [дополнительный контингент НАТО]. Здесь уже есть определенный контингент, и если будет развернут еще один, ничего удивительного для нас в этом не будет.

А какие мы шаги можем предпринять в данном случае? У нас конфликт с Украиной, а не с Болгарией. Формально это так. С другой стороны, мы понимаем, что воюем с НАТО… Ну, дай Бог, чтобы дальше этот конфликт не пошел.

— А что касается той высылки российских дипломатов в 2022 году, сколько сейчас дипломатов и сотрудников технического персонала работает в посольстве? Стало их больше, меньше? Сказывается ли нехватка персонала на эффективности работы посольства, того же оформления виз, выполнения консульских обязанностей?

— Вы знаете, у нас теперь так называемая «квотная» страна, то есть у нас установлен предел для дипломатического персонала и для технического персонала. На сегодняшний день — в отсутствие визитов, в отсутствие [работы] межправкомиссий и какого-то активного экономического взаимодействия — мы вполне справляемся тем коллективом, который у нас есть.

— Вы не ожидаете, что со стороны Болгарии будут какие-то дополнительные шаги по высылке дипломатов?

— Пока нет… Но всё может быть. Дополнительные недружественные шаги вполне ожидаю. Сейчас ничему нельзя удивляться, потому что мы по существу находимся в состоянии, так сказать, противостояния с НАТО, а Болгария — член НАТО и член Европейского союза. Поэтому что будет принято в Европейском союзе или в НАТО, то и будет повторять Болгария.

«Здесь и «ДДТ» выступали… Еще тут любят группу «Любэ»»

— Еще вопрос про визы, про Шенген. Недавно Болгария, присоединилась к «частичному Шенгену» — для тех, кто путешествует по морю и по воздуху, отменят паспортно-визовый контроль. Однако на «земле» непосредственный контроль пока сохранится. Как вы считаете, почему Болгария пока не так стремится вступать в шенгенскую зону? Или, наоборот, Болгарию не хотят впускать полностью в Шенген?

— Нет, Болгария очень хочет в Шенген. Правительство сейчас подвергается большой критике за то, что [вырисовывается] непонятная конфигурация в Шенгене для Болгарии. То есть воздух и море — да, а сухопутные границы — нет. Это, как объясняют в Евросоюзе, связано с тем, что через Болгарию идет миграционный поток и что на границах с Турцией у них плохо организованы проверки.

Ну, посмотрим. Это заработает только с апреля. Как это всё будет происходить на практике, тоже до конца не понятно. Я думаю, после того, как будут выполнены требования по охране границы, особенно с Турцией, они будут включены полноценно в Шенген.

— Тогда россиянам станет легче приезжать в Болгарию, получать визы — или наоборот?

— Вы знаете, очень сложно сказать, потому что и сейчас, если вы имеете Шенген, то вы легко въезжаете в Болгарию — для этого не нужно иметь национальную визу. Поэтому если у вас греческий, или итальянский, или французский Шенген, вы свободно въезжаете в Болгарию.

— А как к России относятся жители Болгарии? Учат ли русский язык в школах? Насколько русский популярен как иностранный язык среди студентов?

— В нашей школе при посольстве учатся много болгарских детей. Помимо того, в Болгарии немало школ, где русский язык и английский язык являются основными [иностранными] языками. В университетах сильного сокращения тоже не произошло, хотя, конечно, попытки сужения русскоязычного пространства присутствуют.

Надо сказать, что русский и болгарский языки очень близкие. Да, ударения другие, конструкция предложений, конечно, другая. Но если вы приходите в болгарскую церковь и в нашу церковь, то вообще никаких различий не увидите. Литургии идут на старославянском языке, он же староболгарский, поэтому для вас очень многое будет понятно.

Про отношение болгар к России. Евросоюз проводил социологические исследования по этому поводу. Положительно относятся к России более 65% болгар, 15% нейтрально и небольшой процент отрицательно. Могу сказать, что ни наши туристы, ни мы как сотрудники посольства нигде не испытываем никакого проявления антипатии или неприятия. Совсем наоборот: люди подходят, здороваются, пытаются смотреть программы на русском языке. Базовая симпатии к России очень большая.

Так же как, на самом деле, и в России [к Болгарии]. Несмотря на то, что у нас тоже на политическом уровне, например, политологи, говорят, что вот болгары — «предатели», я бы такими громкими словами не кидалась. Наша история последних тридцати лет очень непростая. В период Ельцина были все возможности для того, чтобы Болгария пошла немножко по иному пути. Но мы тоже тогда стремились в НАТО, у нас была иллюзия любви с Западом — что это самые главные наши партнеры. Поэтому лучше не обвинять друг друга, а принять [всё] как есть.

Но на уровне людей эта симпатия как была, так и есть.

— Конфликт на Украине не повлиял на отношение болгар к России?

— Нет. То социологическое исследование, которое я упоминала, проводилось после 2022 года. Понимаете, тут как… Эмоционально, конечно, сложно принять любую войну, любые военные действия. Но когда вы включите мозги, посмотрите предысторию того, что происходило и что бы могло быть, если бы этого не было, тогда начинаете как-то по-другому на это смотреть. И многие болгары даже и поддерживают и желают победы России. Поэтому я не вижу абсолютно на уровне людей отрицания [России].

— И посольство пытается продвигать эту официальную позицию Москвы здесь, в Болгарии? Как именно?

— Есть несколько аспектов. Начну с местных СМИ. Они копируют мейнстрим западных СМИ. Никакого альтернативного мнения абсолютно у них нет. Что касается донесения [позиции России по украинскому вопросу] до населения, есть две составные части.

Первое. Очень много болгар смотрят наше телевидение и наши программы через интернет. Несмотря на то, что здесь даже со спутниковым телевидением не так всё просто, но тем не менее — смотрят.

Второе. У нас практически все позиции по всем вопросам публикуются на сайте посольства. В наших социальных сетях огромное количество подписчиков — 68 тысяч. А это, по болгарским масштабам, почти СМИ. Очень активно всё читается, мы всё пишем на болгарском языке… Сейчас чувствуется, что нас стали в Facebook* не всегда показывать, но тем не менее всё это есть.

Работает наш культурный центр, проводят курсы русского языка, курсы живописи, работает театр, проходят кинопоказы — сейчас к столетию «Мосфильма» идет целая серия [показов]. Но это не касается политики — всё это работает в абсолютно в деполитизированном поле, в области культуры, науки и образования.

— Есть ли у болгар интерес к русской культуре, в том числе к современной? Приглашают ли в страну выступать российских артистов, музыкантов? Существует такой запрос?

— Запрос этот огромный. Раньше, до кардинального ухудшения отношений, в Болгарию постоянно с гастролями приезжали российские театры, эстрадные коллективы, проходили концерты. Были, например, гастроли Александринского театра.

Сейчас, конечно, все это практически невозможно. Но, тем не менее, был здесь скрипач Вадим Репин с концертом, был наш пианист Николай Луганский с концертом.

Группа «ДДТ» — из-за высказывания руководителя группы она сейчас у нас немножко в опале, но тем не менее здесь они выступали. В Болгарии еще очень любят группу «Любэ».

В 2021 году потрясающе совершенно выступил Хор Турецкого. Это как раз было у подножия «Алеши». Столько народу! А до «Алеши» очень тяжело подниматься, надо сказать. Были построены специальные трибуны… Поэтому я бы сказала, что жизнь продолжается.

— Кстати, в прошлом году совет Болгарского национального радио запретил транслировать ваши интервью. Как посольство взаимодействует с болгарскими СМИ в этих условиях? Есть ли сейчас затруднения при работе с ними? Запрашивают ли они у вас комментарии, зовут ли на интервью?

— Последнее мое интервью на центральном телевидении было в январе 2022 года.

— Получается, еще до вооруженного конфликта…

— Перед началом, да. Это было последнее интервью. Сейчас центральные СМИ не зовут.

Вот пригласил меня автор одной из программ на Болгарском национальном радио. Поговорили о текущих проблемах. И на следующий день вечером, за день до того, как должны были эту передачу пустить, выступил один из представителей парламентской партии. Он сказал: «Как это так вообще, русская пропаганда тут будет вещать на Болгарском национальном радио?»

«Русская пропаганда» — это, понятно, в первую очередь, посол. Значит, «мы не должны это допустить». Этот окрик очень быстро был подхвачен Болгарским национальным радио, и они решили не показывать [программу].

Большую пресс-конференцию для прессы мы в последний раз делали в 2021 году. Мы приглашали журналистов на неформальную предновогоднюю встречу с представителями СМИ. Всё.

ПОДГЛАВКА

— Скоро 10 февраля — День дипломата. Хотелось бы поговорить про дипломатов-женщин. Кроме Вас из женщин в структуре российского МИД на должности посла работает Людмила Воробьева — глава дипмиссии в Индонезии. Из других высокопоставленных дипломатов — директор департамента и печати Мария Захарова. В 2003 году вы стали первой женщиной — замминистра иностранных дел. Но после вас никому не удалось это повторить. Почему во внешнеполитическом ведомстве России не так много женщин на высоких диппостах?

— Ну, вы знаете, достаточно большое количество женщин пришло в министерство иностранных дел где-то в 2000-х. Поэтому они еще в том возрасте и положении, когда еще не успели достичь тех рангов, которые позволяют занимать высокие посты. Я думаю, что в недалеком будущем у нас будет немало женщин-послов.

Но традиционно дипломатическая служба всегда была сродни немножко военной службе: тебя послали, и ты должен ехать с семьей. Это очень непростая история для женщин. Она и для мужчин непростая, но для женщин особенно, потому что для многих стоит выбор между развитием карьеры и личной жизнью.

— Отдельный вопрос — каково быть мужу, если жена дипломат…

— А мне кажется, мужу должно быть очень неплохо.

— Кстати, я заметил, рассматривая фотографии молодых сотрудников МИД, когда они встречаются в Доме приемов на Спиридоновке с Сергеем Лавровым каждый год, что женщин всё больше и больше. Девушек набирают в любом случае.

— Да-да-да.

— В советское время меньше отбирали женщин на дипслужбу — возможно, поэтому такая ситуация сейчас?

— В советское время практически вообще в МИД не было женщин-дипломатов. Потому что, я еще раз говорю, служба такая. Она требует определенной самоотдачи и очень тяжело совместима с полноценной семьей. Не каждая женщина может потянуть это.

В советское время, наверное, были какие-то иные причины для этого. А сейчас женщин много в МИД. Очень толковые, хорошо образованные, хорошо организованные, красивые. Поэтому я думаю, что у очень многих хорошее, блестящее будущее.

— В США, например, на посту госсекретаря были женщины — Мадлен Олбрайт, Кондолиза Райс, Хиллари Клинтон. Во Франции — Катрин Колонна (недавно ее сменил Стефан Сежурне. — Прим.RTVI). Дипведомство Германии сейчас возглавляет первая женщина-министр — Анналена Бербок. Вам кто-то из них импонирует в профессиональном плане? Если абстрагироваться от политических разногласий.

— Вы знаете они весьма профессиональные люди. Так сказать, из политики. Кроме Бербок — она совершенно не профессиональная.

Катрин Колонну я лично хорошо знаю — мы были послами, постпредами при ЮНЕСКО, сидели локоть к локтю, ездили вместе в командировки. Она была очень сильным послом, хорошо говорящей, умеющей налаживать контакты, искать компромиссы.

Но вы же понимаете, что любой посол — это проводник за рубежом той политики, которая провозглашается твоим государством, твоим президентом или твоим парламентом. Поэтому все послы в этом плане совершенно несамостоятельны.

Другой вопрос, как вы это всё преподносите, как вы это делаете. То есть в тактическом плане это, конечно, зависит от вас, от вашего умения говорить, выстраивать контакты с людьми, решать какие-то вопросы.

— А в России когда-нибудь женщина станет министром иностранных дел? Может, это приведет к какой-то смене образа России?

— Вы знаете, когда-нибудь будет. Но сейчас, в это военное время, мне кажется, что образ брутального мужчины для него больше подходит. Хотя, Бог его знает, может быть… Это очень сложно сказать. Но пока я не вижу таких претендентов на этот пост.

— Сейчас в России довольно неоднозначное отношение к феминитивам. Как бы вы сами себя назвали? Посол или как-то по-другому?

— Нет, все-таки «посол».

Я вам расскажу о таком интересном нюансе, который случился со мной в Париже. Меня стали спрашивать: «Как вас называть — ambassadeur или ambassadrice?» И один из французов мне говорит: «Ну, как же вы предлагаете ambassadrice? Ambassadrice — это жена амбассадора». Поэтому я в целом отношусь не очень хорошо к этим феминизмам.

Кстати, это очень характерно для болгарского языка. Например, «учител» и «учителка» — откуда-то отсюда идут эти феминизмы. Но в нашем языке все-таки это не принято. И не скажу, что они мне нравятся. «Профессорка», например, — ну, какая-то ерунда, честно сказать.

* — принадлежит компании Meta, в России признана экстремистской и запрещена