Сын прежнего главы Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедова 40-летний Сердар Бердымухамедов 15 марта стал президентом республики в результате досрочных выборов. Он набрал около 73% голосов, что стало минимальным результатом среди всех кандидатов от власти за всю историю страны. О том, как январские митинги в Казахстане могли повлиять на транзит власти в Туркменистане и ждут ли страну перемены, RTVI поговорил с кандидатом исторических наук, старшим научным сотрудником Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН Станиславом Притчиным.
В чем смысл этого транзита власти?
Смысл любого транзита — это попытка одного лица или группы лиц сохранить власть в рамках какой-то одной элитной группы, для того чтобы обеспечить преемственность курса и гарантии личной безопасности, гарантии сохранения собственности. Здесь в Туркменистане этот формат реализовывается еще с особенностью такого династического плана, потому что власть передается внутри одной семьи.
Почему это происходит именно сейчас?
На самом деле, каких-то серьезных видимых внутренних причин для этого нет. Судя по тем многочисленным видеороликам, по заявлениям, по выступлениям Бердымухамедова–старшего, он находится в отличной форме. То есть нет каких-то предпосылок к тому, что он не мог бы выполнять обязанности руководителя государства.
Связаны ли эти досрочные выборы с январскими митингами в Казахстане?
В психологическом плане — да. События в Казахстане серьезным образом повлияли на настроения, особенно на руководства государств Центральной Азии. Казахстан традиционно считался наиболее успешным, динамично развивающимся государством, в экономическом плане уверенно стоящим на ногах. Поэтому такой социально-экономический кризис, который подспудно был обусловлен еще и конфликтом внутри элитных групп, в том числе по линии транзитной передачи власти, всех напугал.
Часть элиты в Казахстане поддержала массовые протесты, чтобы осложнить нахождение у власти преемника — Касыма-Жомарта Токаева — с целью его выдавливания с политической арены. Но ситуация оказалась невыигрышной для них. Токаев устоял и, более того, переиграл своих оппонентов, максимально укрепив свою власть.
Вот эти обстоятельства, конечно, серьезным образом повлияли на соседей и в том числе Туркменистан, где транзит и подготовка к нему были запущены гораздо раньше. Стоит только посмотреть на зарубежное образование Сердара Бердымухамедова. Он готовился к тому, чтобы в один момент встать на место отца. Он учился в дипломатической академии в Москве, когда уже Бердымухамедов-старший был президентом Туркменистана. Затем учился в Женевском центре политики безопасности. Потом у него началась стремительная карьера на государственной службе, он курировал нефтегазовый сектор, был депутатом парламента, возглавлял Ахалский велаят (административная единица на юге Туркменистана с центром в Ашхабаде — прим. RTVI). Последняя его должность — это вице-премьер, в государственной иерархии это фактически вторая должность в исполнительной ветке власти. Постепенно все шло к этому транзиту, и, скорее всего, под давлением казахстанских событий Бердымухамедов-старший решил запустить давно запланированный процесс передачи власти.
Будет ли Гурбангулы Бердымухамедов через сына или каким-то другим способом участвовать в управлении страной? Или это заслуженная пенсия?
Сложно ожидать, что это будет полноценный транзит, что, условно говоря, с инаугурацией Сердара Бердымухамедова отец уйдет на пенсию и будет заниматься музыкой, автогонками и стрельбой из пистолета. Он займет второй по значимости пост в республике — станет спикером верхней палаты парламента. Просто в этой системе появится новый элемент – сын, который по конституции будет являться главой государства. Но опять же с учетом того, что это восточная семья, в которой сын обязан в любом случае внимать наставлениям старшего поколения, конечно же, ни у кого никаких иллюзий нет.
С чем связано то, что на выборах Сердар Бердымухамедов набрал около 73% голосов? Очень скромная цифра, гораздо ниже, чем у его отца и вообще лидеров соседних государств.
Результат сына — это очень низкий для Туркменистана результат, который, на мой взгляд, показывает, что отец решил несколько подредактировать итоги выборов, тем самым продемонстрировав, что сын все еще недостаточно готов самостоятельно возглавить государство и нуждается в его поддержке. В Туркменистане просто так ничего не происходит. Любые результаты могут быть изменены в угоду конъюнктуре.
Эти президентские выборы прошли без нарушений? Как эта система вообще устроена в Туркменистане? Приезжают ли независимые наблюдатели?
Меня смутило, что голоса считали больше двух дней. В туркменской вертикали сложно себе представить, что такая задержка технически возможна. Независимые наблюдатели на выборы в Туркменистан не приезжают, хотя ко всем соседям приезжает специальная миссия ОБСЕ. Так было вот на последних узбекских и киргизских выборах. В Туркменистане все происходит в очень консервативном, жестком режиме.
Как изменятся отношение Туркменистана и России с назначением нового президента? Стоит ли ожидать политического ренессанса?
Конфигурация власти никак не изменилась, поэтому и изменений особых ждать не приходится. Даже если у Бердымухамедова-младшего и есть какие-то идеи и намерения по либерализации страны, он в любом случае должен будет согласовывать все свои планы с отцом. Российско-туркменские отношения будут выстраиваться приблизительно в том же русле, нет предпосылок для пересмотра. Туркменистан не собирается отказываться от нейтрального статуса, не собирается вступать в ЕС. Это все условия продления власти в руках действующей элиты. Бизнеса, который был бы заинтересован в выходе на рынки других стран, тоже нет. Сам характер режима не предполагает изменений подходов в отношениях с соседями и ключевыми внешнеэкономическими партнерами.
Гурбангулы Бердымухамедов известен своим эпатажным поведением. У Сердара Бердымухамедова напротив имидж такого скромного парня — на выборы он приехал на «Жигулях» 7-й модели. Этот образ человека из народа все еще востребован среди избирателей Туркменистана? Стоит ли ожидать, что политический курс Сердара будет также отличаться от действий его отца, как и их публичные образы?
Не стоит ожидать, что произойдет какое-то серьезное переформатирование политической системы из-за личных взглядов Сердара. Все равно он сын своего отца, он видит пример управления, модель, которую продвигает его отец. Ему сложно с точки зрения практического опыта предложить какие-то другие варианты управления государством.
Повлияли ли как-то на внешнюю политику Туркменистана афганский кризис 2001 года и обострение нынешнего конфликта между Россией и Украиной?
Вряд ли. Здесь не было каких-то прямых взаимосвязей, событий, например, на туркменско-афганской границе, которые могли бы повлиять на настроения руководителя уйти в тень. Даже наличие угрозы со стороны Афганистана для Туркменистана не является фактором внутренней политики, это фактор безопасности. В случае с Украиной республика далека от таких крупных конфликтов, если это непосредственно не касается Туркменистана.
Сначала Казахстан, потом Узбекистан, Киргизия — везде произошел за последнее время транзит власти. Это можно назвать тенденцией?
Это естественный процесс, никаких секретов полишинеля тут нет. Если посмотреть на Туркменистан 2006-2007 годов, Узбекистан 2016 года, Казахстан 2019 года — это старение первого поколения руководителей. Кто-то в силу политических решений, кто-то в силу здоровья передает власть следующему поколению управленцев. То есть во всех этих странах транзит власти связан с поколенческой сменой элит.
Беседовала Дарья Баева