В отдельных городах Китая вспыхнули стихийные протесты. Люди, уставшие от политики «нулевой терпимости» по отношению к COVID-19 требуют смягчения антиковидных мер. В отдельных случаях протестующие даже выступают за отставку действующего партийного руководства, однако выраженные антиправительственные настроения — редкое явление на этих митингах. 28 ноября посольство США в КНР обратилось к проживающим в Китае американским гражданам, призвав тех запастись лекарствами, водой и продуктами питания на ближайшие 14 дней. В чем причины протестов, насколько они беспрецедентны и в опасности ли китайское правительство, разбирался RTVI

Почему начались протесты

Первые отголоски грядущего протеста появились еще 22 ноября: тогда в городе Чжэнчжоу против своего руководства взбунтовались рабочие завода тайваньской компании Foxconn, которая занимается сборкой iPhone 14. Из-за вспышки коронавируса COVID-19 в Чжэнчжоу, руководство фабрики приняло жесткие меры по изоляции производства от внешних контактов. Впрочем, главным фактором протеста стал не коронавирус, а, как писал Би-би-си, неисполнение обязательств со стороны компании. Недовольство рабочих в том числе вызвала практика заселения недавно нанятых работников в помещения к сотрудникам, чей тест на COVID-19 оказался положительным. Большинство протестовавших — мигранты из других регионов Китая, которые опасаются заразиться коронавирусом, хотят уехать домой и получить компенсацию от компании. Изначально им обещали выплатить бонус в 3 000 юаней (примерно $420) после первых 30 дней, и еще столько же еще через месяц. Но по итогу выплаты перенесли на весну 2023 года — то есть денег не будет даже чтобы отпраздновать китайский новый год (22 января). В итоге Foxconn пошла на уступки, согласившись с увольнением работников и выплатой компенсации в 10 000 юаней (примерно $1400) каждому.

Поводом для более широких выступлений стали события 24 ноября, когда десять человек погибли и еще девять пострадали в результате пожара в многоквартирном доме в городе Урумчи, передает агентство Синьхуа. Урумчи — столица Синьцзян-Уйгурского автономного района, населенного в первую очередь мусульманами — уйгурами, казахами, киргизами (этнические ханьцы, которых обычно называют «китайцами», составляют только треть населения региона). Гибель людей стала «спусковым крючком», после которого жители начали выходить на улицы. Просмотрев видео пожара с места событий, многие пришли к выводу, что трагедии можно было бы избежать, если бы не жесткие антиковидные меры. Дом находился на карантине — подъезды были заперты снаружи, что не позволило жителям выйти из дома, а по периметру были возведены металлические ограждения, мешавшие пожарным. Режим карантина в Урумчи был введен еще в августе.

Сначала протесты охватили сам Урумчи, и к 25 ноября в социальных сетях начали распространяться видео с жителями города, выступающими против антиковидных мер. Затем к протестам подключились уже жители Шанхая, где были зафиксированы столкновения с полицией. Эпицентр шанхайского протеста символичен — жители собираются как раз на улице Урумчи, которую 27 ноября оцепила полиция, сняв вывески с названием улицы. Потом протесты прошли в Пекине, причем отдельно выступили даже студенты Университета Цинхуа, который окончил и сам председатель КНР Си Цзиньпин. Согласно CNN, протесты вспыхнули также в Ухане, южном Гуанчжоу, древней столице Китая Сиане и в «южной столице» Нанкине. 28 ноября демонстранты даже собрались в Гонконге, но разбежались, увидев полицию.

Насколько беспрецедентны протесты

Протесты в Китае — не редкость. Согласно данным гонконгской НКО China Labour Bulletin, занимающейся сбором данным по происходящим в Китае забастовкам и протестным акциям, за 2020 год зафиксирован 21 случай проявления недовольства антиковидными мерами, за 2021 год — один. Если же не учитывать тематику COVID-19, то данные CLB по протестам следующие:

  • 2018 год — 1707 протестов;
  • 2019 год — 1384 протестов;
  • 2020, 2021 и 2022 год — соответственно 804, 1095 и 701 протестов.

Стоит отметить, что CLB учитывает даже одиночные пикеты и акции, и большинство из фиксируемыми ими событий малозначимы. В большинстве случаев протесты проходят в отдельных городах, а протестующие выступают не против всего китайского правительства, а против своих работодателей или конкретных решений правительств провинциальногоокружногоуездного уровня.

Особенность нынешних протестов в том, что они вспыхнули одновременно в разных городах по всему Китаю и объединены общим недовольством, то есть крайне жестким подходом правительства к борьбе с COVID-19. Впрочем, как отмечает старший научный сотрудник Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО Иван Зуенко, пока что протесты локализованы и разношерстны и не представляют большой угрозы для властей. «Если люди требуют смягчения антиковидной политики, это не значит, что они против государства как такового. Да, есть определённые радикалы, которые под шумок двигают свою повестку, но убедительных доказательств, что они составляют мейнстрим протестов, у нас пока нет», — считает эксперт.

Наиболее выраженный антиправительственный подтекст был у митингов в Шанхае. Там среди групп протестующих получил популярность лозунг, впервые растянутый в Пекине на одной из транспортных развилок еще 13 октября накануне XX съезда КПК. Лозунг гласит: «Нам нужна еда, а не ПЦР. Нужна свобода, а не локдаун. Нужны выборы, а не ложь. Нужны реформы, а не культурная революция. Нужна демократия, а не вождь. Хотим быть гражданами, а не рабами». Некоторые протестующие в Шанхае скандировали «Си Цзиньпин, уходи!», «Коммунистическая партия, уходи!». Тем не менее, подобные призывы — скорее единичные случаи, чем главный тренд текущих протестов. В то же время именно наиболее «политизированные» лозунги получили широкую огласку среди китайских диссидентов за рубежом. Вспоминая о событиях на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, политэммигранты воспринимают антиковидные протесты как полностью антиправительственные.

Почему протесты вспыхнули именно сейчас

Сразу после проведения XX съезда Компартии Китая многие ожидали смягчения антиковидных мер, и на этом направлении были определенные подвижки. 2 ноября акции китайских компаний на шанхайской бирже взлетели из-за скриншота, циркулирующего по китайскому интернету. Если верить тексту на скриншоте, председатель КНР Си Цзиньпин (указан как 大老板, «большой босс») поручил члену Посткома Политбюро ЦК Ван Хунину (указан как WHN, четвертый по старшинству чиновник в стране) обсудить с экспертами смягчение политики «нулевой терпимости», нацеленной на борьбу с COVID-19. В тексте на скриншоте было сказано, что смягчение планировалось «к марту следующего года».

11 ноября слухи стали действительностью. Состоялось заседание Постоянного комитета Политбюро, на котором обсудили и приняли новые 20 мер, в том числе:

  • Сокращение изоляции для контактировавших с заболевшим и для приезжих до пяти дней в специальном медицинском учреждении и двух дней дома (так называемая «5+3» взамен «7+3»);
  • Ранее правительство отслеживало не только тех, кто контактировал с заболевшими, но и тех, кто контактировал с контактировавшими. Эту практику отменили;
  • Приехавшие из «зон высокого риска» должны отсидеться 7 дней на карантине дома, а не в медучреждении, как было до того;
  • Отмена «массовых тестирований» на COVID-19 в большинстве регионах;
  • Отмена «зон среднего риска»: ранее в Китае выделяли три зоны разного уровня риска, где каждый уровень подразумевал более жесткие меры по борьбе с эпидемией.

Жители Китая, уже уставшие от трехлетней эпидемии, с оптимизмом восприняли эти меры, однако за этим последовало разочарование. Количество случаев заболеваний коронавирусом достигло пика, поставив антирекорд за год. 12 ноября было зафиксировано 24 261 новых случаев, 16 ноября — 39 974, а 23 ноября — 55 616. Испугавшись вероятной новой волны коронавируса, региональные правительства начали закрывать районы на карантин.

Ограничительные меры для борьбы с COVID-19 сильно изменили жизнь простого китайца. Карантин подразумевает пребывание заболевших в специальных медучреждениях вдали от дома и строгий запрет покидать свои квартиры для здоровых людей. Дискомфорт создают и огромные очереди при массовых тестированиях на COVID-19, закрытие магазинов и школ. Не трогают только продуктовые магазины, но и до них добраться невозможно, так как все сидят по домам.

О смягчении антиковидной политики можно было судить и по активности Китая во внешней политике: во время поездок Си Цзиньпина на саммит G20 на Бали и саммит форума АТЭС в Пномпене лидер Китая маску не надевал. Чиновники Центрального аппарата МИД и глав дипмиссий Китая за рубежом также стали активнее встречаться с их иностранными коллегами, и все чаще — без масок. А как только COVID-19 напомнил о себе вновь — МИД КНР вернулся к прежним нормам. Так, 28 ноября в ходе встречи главы МИД КНР Ван И с новым послом России в Китае Игорем Моргуловым оба не снимали противовирусных масок.

Почему в Китае не могут резко снять антиковидные ограничения

Andy Wong / AP

Несмотря на высокую долю вакцинированных (более 90%), Китай не торопится смягчать меры из-за опасений новой волны COVID-19. В мае 2022 года в научном журнале Nature Medicine была опубликована статья группы китайских ученых из Фуданьского Университета в Шанхае. Китайские эпидемиологи составили модель распространения омикрон-штамма при отсутствии жестких противовирусных ограничений в случае появления в Китае 20 носителей этого штамма. Предположив теоретическое появление таких носителей в марте, модель показала, что крупная волна заражения пришлась бы на май-июнь. Результаты неутешительны — модель предсказывала более 112 млн заражений, 7,8 млн госпитализаций и 1,6 млн смертей.

Консалтинговая компания Oxford Economics ожидает смягчение противовирусных мер в Китае только во второй половине 2023 года (аналитическая записка есть в распоряжении RTVI). «С эпидемиологической и политической точки зрения мы не думаем, что страна еще готова открыться. Тем не менее, мы ожидаем, что китайские власти продолжат корректировку мер контроля COVID-19 ближайшие месяцы, двигаясь в сторону более всеобъемлющего открытия позже. Недавние объявления, упрощающие различные протоколы ограничений — шаг в этом направлении», — констатируют эксперты Oxford Economics.