За минувшие выходные стоимость доллара выросла с 86,5 до 89,9 рубля, а евро — с 94,1 до 96,6 рубля, следует из данных на сайте Центробанка. В последний раз курс доллара достигал отметки в 89 рублей в середине июня на фоне новостей о введении санкций в отношении Московской биржи. Экономисты объяснили RTVI, с чем связаны колебания валютного курса и влияют ли на них события в Курской области.
Что стало причиной падения рубля?
Николай Кульбака, кандидат экономических наук, доцент РАНХиГС:
Факторов достаточно много, но фактически — такие короткие колебания малоинформативны. Потому что, во-первых, это не очень высокий подъем курса, а во-вторых, очень короткий промежуток времени.
У нас сейчас происходит колебание курса по одной простой причине. Дело в том, что спрос на валюту предъявляют импортеры — то есть те, кто везут товары за границу, а предложение валюты предъявляют экспортеры. В связи с тем, что сейчас непрерывно идут различные колебания на рынке, связанные с тем, что периодически возникают проблемы то у экспортеров, то у импортеров, — то меняется и соотношение спроса и предложения на валюту.
На коротких отрезках могут происходить довольно большие, резкие изменения. Связаны они с тем, что кто-то из импортеров срочно стал покупать валюту, и курс вырос. Или наоборот — кто-то из экспортёров выбросил партию валюты, и курс понизился. Это будет происходить постоянно, и такие краткосрочные колебания, в общем, совершенно ничего не отражают. Надо смотреть за длинными трендами.
Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ:
Я бы не сказал, что это какой-то серьезный информационный повод. Тенденция некоторого разворота [предусматривалась в рамках] консенсуса, что в августе доллар выйдет на 90-рублевую отметку. В общем-то я считаю, что это абсолютно нормальная и закономерная ситуация.
Так складывается платежный баланс. Падает немного экспорт, вроде с импортом тоже ситуация не очень хорошая. Но я считаю, что 90 рублей, и даже я бы сказал 93-94 рубля — это объективная стоимость [доллара] на сегодня, которая будет позитивно отражаться на бюджете, потому что бюджет у нас формируется рублевый. Поэтому экспортеры при такой повышенной стоимости получат больше доходов, больше налогов, и мы сможем покрыть дефицит бюджета.
Cобытия в Курской области повлияли на курс?
Николай Кульбака, кандидат экономических наук, доцент РАНХиГС:
Теоретически могли повлиять, но скорее всего — нет. Они бы могли повлиять, если бы российский валютный рынок был открыт для иностранных агентов. А в нашей ситуации большую роль играет колебание экспорта и импорта. Там не так много спекулятивной составляющей, сколько много составляющих, связанных с притоком и оттоком валюты. Этого — намного больше.
Вероятность того, что кто-то действительно стал быстрее закупать валюту, конечно жe, существует. Но бизнес этого делать не будет, потому что у бизнеса своя логика сейчас, каких-то других сильных спекулятивных игроков там вряд ли много.
Пока мы были связаны с иностранными рынками, пока на рынке работали иностранные агенты, которые покупали валюту и продавали — они могли на это отреагировать. А сейчас практическое влияние на внутренние рынки осталось у экспорта и импорта.
Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ:
Думаю, что Курская область к этому никакого отношения не имеет. Там свои предусмотренные компенсации, они не балансируются на доллар. На доллар влияет ситуация с платежным балансом, со счетом текущих операций. Какой у нас дефицит или профицит платежного баланса, дефицит бюджета.
Если бюджет в дефиците, то Минфину, конечно, выгоднее иметь слабый рубль, чтобы экспортеры давали больше выручки в долларовом соотношении. И чтоб больше платили налогов в долларовом соотношении. Но я считаю, что 90 [рублей за доллар] — это совершенно не беда и совершенно прогнозируемый курс.
Чего стоит ждать в будущем?
Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ:
Курс в 93-94 рубля за доллар, куда он, я думаю, уплывет до конца месяца — это нормально для экономических агентов, то есть для предприятий и организаций. Это, конечно, бьет по населению, потому что сразу будет дороже импорт, но незначительно.
Поэтому, я считаю, что курс в 90 рублей [за доллар] — это то, что действительно должно быть на сегодня. Все-таки курс в 82-84 рубля — это не очень реальный курс. Хорошая цена, которая бы устроила и бюджет, и население, и экономических агентов, — это 93-95 рублей.
И потом, самое главное с точки зрения макроэкономики — нам не нужен ни сильный рубль, ни слабый рубль. Нам нужен постоянный рубль. Чтобы он встал на отметке 95 [рублей за доллар] и хотя бы год-полтора-два стоял на одном месте. Вот что главное для экономики, для людей, для экономических агентов.
Потому что тогда и люди, и предприятия могут строить свою бизнес-стратегию и считать, сколько им понадобится денег через месяц, через полгода, как рассчитываться. А когда рубль прыгает в разные стороны, то у экономики возникает финансовый дисбаланс. Поэтому было бы лучше, чтобы он встал где-нибудь в конце августа на 95 [рублей за доллар] и стоял бы до конца года. Вот это была бы полная победа.
Мне кажется, что он уйдёт до 92-93 рублей [за доллар] до конца августа, и это будет справедливо. Это будет нормально. Я считаю, что это будет благополучная ситуация. Это гораздо лучше, чем июнь 2022 года, когда курс был 51 рубль за доллар.
Нам не нужен такой низкий доллар и такой сильный рубль. Сейчас все страны пытаются снизить курс [своей национальной валюты]— и китайцы пытаются сбросить юань. Для экономики это более эффективно, а по людям это не бьёт. Поэтому я оцениваю это повышение как положительный факт.
Николай Кульбака, кандидат экономических наук, доцент РАНХиГС:
К сожалению, мы не понимаем ситуации вот с какой точки зрения. Мы косвенно видим информацию о том, что какие-то банки перестали проводить платежи, что у кого-то зависли какие-то деньги на счетах. Информация об этом просачивается, но, как правило, без даты и без объёмов. Поэтому очень сложно делать выводы о том, насколько это серьёзные процессы и что реально происходит.
Возникает очень много подводных камней, которые сказываются на этом рынке. Но идентифицировать их мы не в состоянии, потому что у нас нет информации, потому что все игроки на этом рынке играют втемную. Причём до тех пор, пока существовал хотя бы рынок на ММВБ, мы могли смотреть объёмы торгов там — сколько покупается, сколько продаётся.
А когда сейчас объемы продаж и покупки валюты ушли на межбанк, мы это даже отслеживать не можем. То есть мы не можем понять, какими объемами сейчас оперируют агенты с той и другой стороны. Этот рынок стал абсолютно непрозрачным, он выплескивается в виде курса. А что за ним стоит? Это очень сложно сказать.