Журналистка Марина Овсянникова, ворвавшаяся с протестным плакатом в прямой эфир Первого канала, дала интервью немецкому журналу Der Spiegel. Она рассказала, почему решилась на акцию, как ее провела и что было потом. Интервью вышло 16 марта, главные заявления – в пересказе RTVI (перевод с немецкого).

О себе

«Я более-менее в порядке. Я у друзей, прячусь. Испытываю огромный стресс, который не проходит. Моя жизнь изменилась навсегда. Я только начинаю осознавать, что возврата к старой жизни нет», – заявила Овсянникова на первый вопрос – о том, как себя чувствует.

Журналистка заверила, что покидать Россию не планирует, хотя президент Франции Эмманюэль Макрон уже предложил ей убежище.

Дети Овсянниковой – 17-летний сын и 11-летняя дочь – сейчас не с ней, но в безопасности где-то в Москве. Сама она пьет успокоительное.

Я не хочу уезжать из страны, я патриотка, а мой сын – еще больше.

Акция журналистки стала шоком для ее родных, а сын обвинил в том, что она разрушила жизнь всей семьи.

«Мы продолжаем разговаривать друг с другом, но это очень тяжело психологически. Я между двух огней. Настоящей поддержки со стороны семьи я не ощущаю», – добавила Овсянникова.

О последствиях

Журналистка не скрывает, что боится последствий, которые могут ждать ее.

Я всего лишь человек.

При этом Овсянникова отмечает, что точку невозврата она прошла, – и теперь хотя бы может говорить, что думает, публично и открыто.

Уголовное дело по факту акции в эфире Первого канала пока не возбуждено. Пока что ей выписан штраф в размере 30 тыс. рублей за организацию несогласованной публичной акции. Также проводится проверка по новой уголовной статье о распространении заведомо ложной информации о российских военных.

Я не знаю, как ситуация будет развиваться дальше.

Сотрудница Первого канала объясняет, что ее переполняла злость, о далеко идущих последствиях она не думала. Начала осознавать их сейчас.

О мотивах

Овсянникова признается, что до 14 марта не участвовала ни в каких акциях и не была политически активной, но «недовольство накапливалось годами». Среди значимых событий она вспоминает отмену выборов губернаторов, события на Украине в 2014 году, отравление оппозиционера Алексея Навального, постепенную ликвидацию независимых СМИ.

Начало спецоперации на Украине журналистка называет личным переломным моментом и подчеркивает, что ни она сама, ни кто-либо из друзей такого развития событий не ожидали.

Мы думали, что Россия, НАТО и США просто бряцают оружием.

Об акции

Овсянникова работала на Первом канале сменами по семь дней. Перед началом очередной рабочей недели она на кухне нарисовала плакат, заранее записала видео, которое выложила в сеть после акции. Ни с родными, ни с друзьями, ни с коллегами свои планы Овсянникова не обсуждала, поскольку это могло грозить срывом плана, хотя некоторые люди были в курсе ее взглядов на ситуацию.

Журналистка говорит, что перед демаршем изучила расположение и передвижение камер, чтобы точно попасть в кадр.

Я очень боялась, что меня никто не увидит и все пропадет впустую.

После демонстрации плаката в прямом эфире Овсянникова вернулась за свой рабочий стол и села ждать. Стало подходить с вопросами начальство, спрашивавшее, действительно ли это была она. Затем появилась полиция.

В ходе всех мероприятий полицейские были вежливы. При этом сотрудники органов, по словам Овсянниковой, не могли поверить, что акция не была срежиссирована Западом.

Правда, позвонить близким женщине разрешили, по ее словам, только через 18 часов.

О связях с Украиной

Овсянникова подтвердила, что родилась в Одессе – в семье украинца и русской.

«Мой отец умер в Одессе, там он похоронен. У меня остались там родственники – тетя, двоюродные братья и сестры, но я с ними мало общаюсь», – заявила журналистка, добавив, что основной смысл ее акции был пацифистским.

О работе на Первом канале

Овсянникова подтвердила, что по работе следила за зарубежными источниками информации, записывала интервью с экспертами из-за границы, «постоянно видела другую реальность, которую не показывает Первый канал» (по выражению интервьюера Der Spiegel).

Я понимаю, что каждая страна отстаивает свои интересы, у нас идет информационная война. <…> Когда я начинала заниматься журналистикой 25 лет назад, я хотела бороться за справедливость и добро, а не участвовать в обмане людей.

Впрочем, Овсянникова по-прежнему считает, что «правда где-то посередине», и изучать нужно все источники – российские, украинские, международные.

Журналистка говорит, что работа давала ей возможность видеть картину целиком.

Работа стала тяжелым бременем. Многие работающие на государственном телевидении очень хорошо понимают, что происходит. <…> Они постоянно во внутренней борьбе между работой и личным моральным компасом.

«Но моим коллегам нужно кормить семьи. Они понимают, что не найдут другую работу в текущем политическом климате», – поясняет мотивацию журналистов Овсянникова.

На слова о том, что многие профессионалы из независимых изданий в последнее время были вынуждены покинуть страну, она отвечает, что «очень об этом сожалеет» и видит в этом потерю для страны.

При этом в бытовом плане своей жизнью Овсянникова до последнего момента была довольна.

«Жаловаться было не на что, это была жизнь среднего класса в Москве», – отметила она.