«Понимать людей мы можем быстрее». Разведчики Безруков и Вавилова рассказали о своей работе

Полковники Службы внешней разведки в отставке Андрей Безруков и Елена Вавилова, которые более 20 лет проработали на Западе в качестве разведчиков-нелегалов, дали интервью программе «Легенда» на RTVI. Они рассказали, как за все годы жизни за границей смогли не сказать ни слова по-русски, с какими чувствами встретили распад СССР, и должны ли разведчики стрелять и драться.

О работе

Елена Вавилова: Если бы не случилось предательство, конечно, мы бы продолжили работать. И я считаю, что мы, наверное, были бы более полезны сейчас, в данный момент, работая за рубежом, потому что задачи остались прежними, ситуация достаточно напряженная, взаимоотношения между странами натянутые, информация нужна.

Любая разведка работает на то, чтобы информировать высшее руководство, для того чтобы принимать правильные решения. И это в принципе благородная цель любой разведки, и люди, патриоты каждой страны, работают на свое государство.

О многолетней жизни за границей

Е.В.: История разведки знает случаи, когда человек оставался жить [за границей], умирал под тем вымышленным именем, под которым он работал. Некоторые возвращались в тот период, когда дети были совсем маленькими. Кто-то решал остаться работать, а, например, супруга возвращалась.

В общем, вариантов было много, и мы, конечно, об этом думали и какие-то замыслы у нас были — в том числе продолжить работать до тех пор, пока мы можем это делать, либо уже в конце, завершая карьеру, переехать куда-то в более спокойное место, но все равно не меняя своих документов, под которыми мы работали.

В нашей группе арестованных в 2010 году людей, наших соотечественников, был человек, который для себя уже принял решение остаться и доживать свою жизнь за рубежом, в Америке. Михаил Васенков, Герой Советского Союза, человек, который проработал дольше всех из нашей группы. И это его было решение, желание. Естественно, центр в Москве пошел навстречу. Это было связано и с его семейным положением, и с тем, что у него была супруга-иностранка.

В принципе такое может случиться, и, возможно, мы даже не знаем о людях, которые, проработав долгие годы, где-то покоятся под чужими именами. К сожалению, эта профессия имеет такую особенность.

[Васенков] дольше всех отсутствовал [в России], ему было трудно перестроиться. Что интересно, вот он-то как раз не очень принимал современную Россию <…> Это человек, который до конца был верен своим идеалам. Идеалы Советского Союза для него были скрепами, которые невозможно было никак разрушить. Он похоронен на Троекуровском кладбище, и мы все, конечно, чтим его память.

О первых впечатлениях от Запада

Андрей Безруков: Во-первых, нормальные люди, с которыми мы общались (а мы были не туристы, мы жили среди нормальных людей), они никаким определенным богатством, от которого глаза вдруг начинают слипаться, не обладали <…> Поэтому никакого ощущения, что мы куда-то в рай приехали, не было. Во-вторых, мы приехали на работу, а не как туристы, и перед нами каждый день стояли задачи.

Да, Европа и Соединенные Штаты тогда выглядели намного лучше, чем сейчас, и, конечно же, там были очень красивые места. Но когда вы прилетаете в аэропорт Нью-Йорка «Кеннеди», например, вы видите те же выбоины и ту же грязь, что в любом аэропорту страны третьего мира — и здесь никакого пиетета, уважения и «вау» нет, этого с нами точно не случилось.

Е.В.: У меня, конечно, был интерес ко всем бытовым, скажем, аспектам: мода, красота… Но это был больше просто интерес и желание побыстрее встроиться в эту новую реальность.

Я думаю, при подборе людей на работу в нелегальную разведку обращают внимание на то, что человек не должен быть меркантильным. Эти ценности очень легко выявляются различными соблазнами, различными ситуациями.

У нас были и разные проверочные мероприятия, и даже когда мы впервые покупали одежду западного производства — тоже, наверное, кто-то как-то это оценивал, насколько жадно мы к этому подойдем.

О распаде СССР

А.Б.: Мы уже некоторое время были там, на работе, и для нас реалии тех дней, которые происходили в России, в Советском Союзе, были далеки. До нас информация доходила обрывочно, мы не могли понять полную картину, что произошло, кто какие ниточки подтягивал <…> Мы думали, что, во-первых, это ненадолго и страны соберутся вокруг, придет другой человек и все это будет по-другому.

А потом, ведь мы были на работе, противник не изменился, через неделю пришла шифровка о том, что просто продолжаем работать, все нормально, то же как было, никаких перемен нет. И для нас в работе перемен не было, а работа для нас была самым главным. Естественно, если никаких вопросов по поводу работы: и на кого ты работаешь, и против кого ты работаешь…

Ну, «против кого» — это так, фигурально: мы работаем на страну, а не против кого-то.

Нам некогда было влезать в это кризисное состояние, думать, а что же будет, и т. д. Не было времени просто на это.

Е.В.: Мы переживали с точки зрения того, что мы выросли и привыкли думать о нашей стране как огромной многонациональной стране, и вдруг она становится совсем не такой. Эмоционально было трудно. Но вот идея защиты суверенитета страны, неважно, в каком она состоянии, в каком она даже виде или размере, для нас была важнее, наверное, всего остального.

Мы понимали, что угрозы все равно будут «происходить» извне так или иначе, и вот именно на это была нацелена наша работа. Но обиды за то, что были потеряны важные позиции, мощь, сила Советского Союза — они были, чисто по-человечески.

О боевых навыках

А.Б.: Нас, конечно, учили и стрелять, и драться, но нас учили, понимая, что мы этим заниматься не будем. Это какие-то базовые вещи, которые человек должен знать, должен о них думать, но не более того. Потому что когда разведчик начинает стрелять и драться — разведка кончается, все, и, естественно, все профессионалы это понимают.

Какие-то навыки остались, но, конечно же, всю нашу карьеру мы думали как раз об обратном: как не получилось бы так, что придется стрелять и драться. И даже когда нас учили драться, то задача-то стояла как? Ударить и убежать, все, и не более того. Спастись. Это очень рационально с точки зрения представителей центра, которые нас учили.

Их задача — нас сберечь в любом случае, и у разведчика задача — сберечь себя, не быть в кадре, убежать как можно быстрее и затеряться.

О русском языке

Е.В.: Может быть, другим людям в это трудно поверить, но для нас это было важно. Во-первых, мы хотели как можно быстрее перейти на другой язык <…> Мы понимали, что это (русский язык. — прим. RTVI) уязвимость, что это опасность.

Даже если ты находишься где-то в нелюдном месте, все равно непонятно: может, кто-то по губам смог бы прочесть.

А.Б.: Представьте себе, что вы живете в среде языка, где все вокруг вас говорят по-английски. Говорить по-русски в этой атмосфере, когда ваши уши наполнены другим языком — для этого нужно себя заставить <…> Иногда, конечно, в Нью-Йорке сталкиваешься с туристами, которые ходят, говорят по-русски, но это вызывает такое полушоковое состояние, желание убежать оттуда побыстрее, потому что это бьет тебя по голове. По сути, тот язык, который ты практически забыл уже, и вот теперь ты слышишь эти слова, и тебе не хочется опять туда погружаться, опять погружаться в воспоминания…

О разведчицах

Е.В.: Конечно, в представлениях многих людей разведчик — это мужчина, но женщины играют огромную роль, потому что они дополняют, у них очень много особых качеств, таких как интуиция, понимание человека. Это все идет в плюс.

Есть шаблон о «медовых ловушках». На самом деле это очень ограниченный метод получения информации.

Конечно, можно кого-то соблазнить, можно кому-то кого-то подвести, но это не работает вдолгую: можно подсмотреть что-то, один раз сфотографировать и все.

Но, конечно, обаяние и умение расположить к себе человека — вот это важно, и женщины играют большую роль.

О способностях разведчиков

Е.В.: Навыки, которые шлифуются долгие годы, они остаются. Иногда даже хочется отбросить их, поменьше быть супервнимательным и наблюдательным. Но это уже стало нашими, наверное, автоматическими навыками, которые трудно забыть. С одной стороны, это помогает, конечно. Понимать людей мы можем быстрее, чем какой-то среднестатистический человек, потому что уделяем этому внимание, знаем определенные методики и основы психологии. В основном все это опробовано, конечно, на практике, поэтому узнать и понять, что из себя представляет человек, нетрудно.

Распознать человека, который выдает себя за другого или пытается какой-то ложный след ввести, можно. Это трудно сделать во время краткосрочного общения, но если оно более-менее продолжительное, вы видите человека в разных ситуациях, вы видите динамику отношений, то можно увидеть несоответствие, скажем, его мотивации, интереса к вам или постоянное муссирование какой-то темы, которое, может быть, не очень стыкуется с его деятельностью <…> Бывают несоответствия между тем, что человек рассказывает о себе, и как он выглядит. Или если он говорит, что он из определенной профессии, а потом оказывается, что он допускает какие-то ошибки.

О фильмах про разведку

А.Б.: [В сериале «Американцы»] есть элементы, которые на самом деле отражают ситуацию. Во-первых, это то, какой была Америка тогда, она передана очень хорошо. И противостояние двух держав — Советского Союза и Соединенных Штатов — передано тоже очень хорошо.

Работа нелегалов в паре (если убрать такие чисто эпатажные вещи, как парики, убийства, погони и все остальное): напряженность, сложность отношений, присутствие детей, неудобные моменты, появляющиеся во время связи, и так далее — это все правда. Так бывает. Просто интенсивность того, что было показано, конечно, зашкаливала.

Е.В.: По моей книге — по роману «Женщина, которая умеет хранить тайны» — создан сериал «Русские» по заказу НТВ и показан на платформе «Премьер». Это, наверное, более правдивая история, потому что там нет как раз утрированных моментов, и, главное, нет моментов насилия со стороны наших разведчиков.

Но, к сожалению, странная история приключилась с этим сериалом: он, в общем-то, сейчас не идет и не был показан на телеканале НТВ.

А.Б.: Кто-то помешал, я думаю.

Е.В.: Критика или что-то ему помешало. Но он, конечно, существует в пространстве интернета, и люди, которые интересуются, с удовольствием смотрят. И, конечно, иногда обидно думать о том, что его смотрят на площадке, которая является зарубежной, — YouTube, например — а не показывают на нашем телевидении.

Был недавно российский сериал «Начальник разведки» о Фитине (начальник внешней разведки СССР в 1939-1946 годах Павел Фитин. — прим. RTVI). Очень яркий герой и, в общем-то, много сделавший для разведки до войны и во время войны. Хорошо снят. Но это не работа нелегалов.

И, может быть, стоит упомянуть художественный фильм «Шпионский мост», где был показан, наверное, больше характер человека, это психологическая драма по сути. [В фильме] наш разведчик-нелегал, который работал на Советский Союз — Абель, он же Фишер — взаимодействует с адвокатом. Который, будучи американцем — и, конечно, с американской точкой зрения — все равно проникается и понимает идеи и те ценности, которые защищал его подопечный. Там, наверное, впервые советский разведчик-нелегал показан и правдиво, и с такой симпатией.