Замоскворецкий суд Москвы отклонил иски артиста и музыканта Семена Слепакова*, юмориста Маскима Галкина* и блогера Ильи Варламова* о снятии статуса иностранного агента. Хотя положительных решений по таким делам на протяжении последнего года в России не было, адвокаты считают, что смысл в обжаловании решения Минюста все же есть.
Оспорить внесение в реестр иностранных агентов — право каждого человека и организации, попавших в соответствующий список, отметил в беседе с RTVI адвокат Сергей Бадамшин. Смысл такого оспаривания, по его мнению, состоит прежде всего в том, чтобы воспользоваться своим правом.
«Каждый выбирает самостоятельно, обжаловать или не обжаловать, есть для него смысл бороться или нет, есть смысл узнавать какую-то информацию или нет. В том числе это зависит от того, где человек сейчас находится. Насколько я понимаю, некоторые люди находятся за границей, так называемые релоцировавшиеся, и они уже себя не связывают плотно со своей страной. Другие хотят вернуться и пытаются отстаивать свое право», — уверен Бадамшин.
Адвокат добавил, что в ходе судебного заседания Минюст, который выносит решение о внесении человека или организации в реестр иноагентов, «как минимум» предоставляет обоснование и доказательства в обоснование принятого решения.
«Иностранный агент и его представители хотя бы видят все документы, за исключением сведений из Росфинмониторинга, которые, к сожалению, на судебном заседании, как правило, стороне административного истца не предъявляются», — рассказал он.
Сергей Бадамшин
Владимир Гердо / ТАСС
Сведения Росфинмониторинга, по словам Бадамшина, показывают только судье. Такую практику он назвал «порочной» и нарушающей права состязательности сторон. Более того, сейчас судебная практика складывается таким образом, что иски о снятии статуса иностранного агента остаются без удовлетворения, отметил адвокат. При этом изначально Минюст позиционировал понятие иностранных агентов как недискриминационное, однако теперь, по мнению Сергея Бадамшина, «можно делать вывод о том, что это дискриминационная мера».
«Но говорить: «Не ходите, смысла нет» — это правовой нигилизм. [Смысл есть] с точки зрения борьбы за свои права, в том числе за получение какой-то информации, получение определенного диалога с министерством юстиции. Это как в поговорке: «На то и щука в реке, чтобы карась не дремал». То есть не будешь бороться, это будет облегченная прогулка для Минюста. Нужно разделять, какие стоят цели при обжаловании, какой желаемый результат при обжаловании поставлен перед стороной административного истца», — уверен адвокат.
По мнению директора Центра защиты прав СМИ* Галины Араповой*, важная задача при обжаловании статуса иноагента заключается еще и в том, чтобы задокументировать свое несогласие с решением государства в лице Минюста на правовом уровне. Результаты таких судебных процессов можно считать «летописью безумной истории», уверена Арапова*.
«Самое разумное в этой ситуации — зафиксировать свое несогласие, и самая логичная фиксация этого несогласия — фиксация документальная, не постом в фейсбуке (принадлежит Meta**), а доступным инструментом обжалования действий государственного органа, с решением которого ты не согласен. Есть некая юридическая процедура, которая позволяет тебе высказать свое несогласие более или менее адекватным образом — судебный процесс. И даже если мы понимаем, что правосудие, особенно по этим делам, сейчас находится не просто в какой-то в кризисной точке, а это словом «правосудие» трудно назвать, тем не менее, другой процедуры нет», — подчеркнула она.
По словам Араповой*, обжалование статуса иноагента в суде — это также возможность получить от Минюста письменные объяснения причин, по которым человека отказываются исключить из реестра. В деле Максима Галкина*, которое вели юристы Центра защиты прав СМИ*, по словам Араповой*, в качестве доказательств иностранного влияния Минюст сослался на то, что артист снимал площадки для своих выступлений за рубежом, а также на видеозаписи с аплодисментами после выступления артиста.
«И это можно увидеть не в реестре, это можно увидеть только тогда, когда Минюст, насколько хватит логики у сотрудников, будет обосновывать это решение. <…> Если мы это не обжалуем, мы ничего этого не увидим. И имена всех чиновников, маленьких и больших, которые подписывают документы, исполнителей, которые мелкими буквами написаны внизу на всех этих бумажках, которые крутят это колесо. Имена этих людей всплывают только в судебном процессе. Иначе все это беззаконие будет анонимным. Поэтому судебное обжалование имеет достаточно разнообразный смысл — и правовой, и исторический, и документальный. По сути, это некая правовая летопись этой истории», — подчеркнула Арапова*.
Также обжалование может иметь смысл и для будущих судебных разбирательств, уверен адвокат Иван Павлов*, который и сам пытался оспорить решение о внесении его в список иностранных агентов. По его словам, в России нет ни одного дела, которое бы закончилось исключением человека из реестра иноагентов.
«Мне кажется, большинство все-таки понимает и адекватно оценивает ситуацию, что сейчас решение будет однозначным. Но при этом проходить этот путь надо, прежде всего для того, чтобы иметь в последующем основания доказать свою правоту. Даже если сейчас все так, потом все может измениться, и доброе имя будет восстановлено, и люди будут реабилитированы. Уверен, такие процессы пойдут, а чтобы они пошли, надо пройти сейчас все инстанции, чтобы показать, что предпринимались меры по защите нарушенных прав, соответственно, люди не сидели сложа руки и не соглашались с тем решением, предпринимали некоторые действия, чтобы оспорить решение властей», — уверен Павлов*.
Иван Павлов
Вячеслав Прокофьев /ТАСС
По словам Галины Араповой*, россияне все еще могут обратиться в Комитет ООН по правам человека, если сочтут, что в России им не удалось восстановить справедливость по своему делу. Но перед этим человек должен исчерпать все средства защиты на национальном уровне, то есть пройти все инстанции внутри страны, включая Верховный суд.
«Я верю в то, что у справедливости не бывает срока давности. Рано или поздно справедливость восторжествует. Пусть не сейчас, пусть не в Замоскворецком суде и даже, скорее всего, не в Верховном суде Российской Федерации. Но если ничего не делать, то ничего не будет. Поэтому обжалование очень важно», — подчеркнула Арапова*.
Что означает статус иностранного агента
Лица и организации, внесенные в реестр иностранных агентов, в соответствии с российским законодательством обязаны маркировать свои материалы в интернете и СМИ, вести бухучет и статистическую отчетность, раз в три месяца сдавать отчет о деятельности и иностранных источниках, а также раз в полгода публиковать отчет о своей деятельности в интернете или СМИ. Все это, по мнению Галины Араповой*, является комплексом нарушений прав человека.
«Это нарушение права на неприкосновенность частной жизни, потому что ты должен подавать какие-то дебильные отчеты, потому что за тобой следит Росфинмониторинг, они суют нос в твои банковские счета, они публикуют твои персональные данные. И это само по себе образует серьезное вторжение в частную жизнь», — пояснила она.
Также российские законы ограничивают часть прав иностранных агентов. Им запрещено:
- работать в органах власти;
- распространять информацию среди детей;
- вести просветительскую деятельность среди детей;
- работать педагогами;
- организовывать публичные мероприятия;
- быть членом избирательной комиссии;
- участвовать в избирательных кампаниях;
- жертвовать деньги избирательным фондам кандидатов на выборах и партиям;
- выдвигать кандидатов в Общественные наблюдательные комиссии;
- проводить антикоррупционную экспертизу законопроектов;
- участвовать в госзакупках;
- получать деньги из бюджета, в том числе для творчества;
- пользоваться упрощенной системой налогообложения;
- инвестировать в стратегические предприятия России.
«Это нарушение права на свободу слова, свободу выражения мнения, ты не можешь заниматься просветительской деятельностью, ты не можешь преподавать, ты должен ставить пометку при каждом посте в соцсетях и так далее, и все это под угрозой штрафов, а в финале после двух штрафов — уголовной ответственности. Это невиданная, совершенно беспрецедентная на законодательном уровне дискриминация», — добавила Арапова*.
Именно поэтому опротестовывать статус иностранного агента важно: иск о снятии статуса иностранного агента — это попытка защитить свои права, свое гражданское и человеческое достоинство, уверена она.
«И даже если в процессе ты бежишь на месте, и ты понимаешь, что это не как в обычном судебном процессе, когда успехом будет выигрыш и вынесение решения в твою пользу. Здесь не это является целью. Мы понимаем, каким будет судебное решение, оно пишется по шаблону всеми судьями, которые рассматривают эти дела. Но это не означает, что не надо заставлять судебную систему и государство расписаться в собственном участии в преследовании буквами на бумаге, а не просто одной строкой в реестре иностранных агентов», — заключила Арапова*.
*внесен(а) Минюстом в реестр иноагентов
** деятельность Meta по реализации Facebook и Instagram признана в России экстремистской и запрещена