RTVI пообщался с человеком, который называет себя лидером оппозиции и протестов в Казахстане. Это казахский банкир и экс-чиновник Мухтар Аблязов: он заочно осужден в России по обвинению в участии в многомиллиардных хищениях, на родине его также заочно осудили за заказное убийство. В 2016 году Аблязов вышел из французской тюрьмы, в которой провел три года в ожидании возможной экстрадиции в Россию. Все обвинения он сам называл политически мотивированными. В интервью он обещает в случае падения режима за месяцы поднять всем гражданам республики зарплаты в два раза, выплатить по $100 тыс. каждому демонстранту, остановить инфляцию, устроить жесткую либерализацию экономики и выход Казахстана из основных союзов с Россией. Найти деньги он собирается за счет средств, изъятых у нынешних элит и при помощи Запада, инвесторам откуда при победе революции обещает льготы.
Почему протесты начались с Жанаозена, а Алма-Ата оказался самым оппозиционным городом с жесткими протестами?
Нас в школе учили: на броненосце «Потемкин» почему произошло восстание? Говорили: «вот матросам дали гнилой суп, в котором плавали черви». И нам в юности еще в школе объясняли, что это был повод. А причиной являлись царь, нищета и прочее.
Так вот, причиной безусловно является этот коррумпированный политический режим. А то, что цена на сжиженный газ с нового года вдруг поднялась на 50%, является поводом. И таких поводов режим дал миллион. Поэтому поводом могло стать что угодно. А для того, чтобы люди четко формулировали свои требования, нужно, чтобы у них был определенный тип сознания, потому что они четко понимают, что хотят.
Вы же видите, везде единые политические требования, и они звучат так «Шал Кет!» — это «Старик, уходи!». Не просто сам уходи, а именно вместе со своим окружением и с его режимом Назарбаева. Режим — это система, построенная на власти одного человека. Диктаторский режим. Поэтому пошел большой всплеск.
[Протесты стартовали] в Жанаозене, в нефтяном городе Актау, областном центре, в связи с тем, что это все-таки не столица, во-первых. Во-вторых, это не центр общественной мысли, жизни, культуры и всего прочего, не центр влияния. Они где-то на периферии. Это как Хабаровск для России. И они формулировали свой протест в сжиженный газ — сразу начали подхватывать другие регионы, которые вышли с политическими требованиями.
И в регионе они сделали по-другому: вышли на протест, и полиция в тот момент растерялась, не успела подавить. У нас тут два человека выходят — сразу подавляют. А это было на следующий день после Нового года. Власть не успела среагировать, и там собралась серьезная масса.
Подавить не успели, они заняли площадь и начали формулировать требования. Власти в состоянии были удовлетворить эти требования и не знали, что делать, потому что в 2011 году был расстрел в Жанаозене, и эта тема является очень больной, когда народ идет до власти. И они опасались, что сейчас что-то такое сделают и опять произойдет взрыв социальный — это будет один из поводов.
Поэтому они осторожничали — это привело к тому, что на площади собралось 10-15 тысяч, потом 20 тысяч человек. Это воодушевило другие регионы Казахстана. И те регионы, которые буквально три недели назад не выходили на митинги массово, увидев, что такое количество людей относительно безопасно стоит, полиция их не трогает, начали массово выходить в других городах, но с политическими требованиями.
Я хочу, чтобы вы понимали, что это глубинные вещи. Эти политические требования не просто так сформулированы. Это лозунги нашего движения «Демократический выбор Казахстана» [запрещено в Казахстане], которые мы неустанно последние четыре года говорим. Мы озвучиваем свои программы политических реформ, экономических реформ и говорим, что построим парламентскую республику без должности президента — это первое. Поэтому это не бунт, это осмысленный протест очень подготовленный.
Почему Алма-Ата? На самом деле Алма-Ата — самый крупный город страны. Там хотя официально живет два миллиона, в реальности живет миллиона три. А с учетом региона, области, которые рядом находятся в 20-30 км, живет там порядка четырех миллионов, если не больше. Это культурный центр, финансовый центр, это интеллектуальный потенциал страны. Это бывшая столица (ее называют южной столицей). И там находятся предприниматели, основные финансовые силы. Там деятели культуры, образования — все живут в Алма-Ате в основном.
И Алма-Ата всегда была революционной. Астана (Нур-Султан) — город чиновников. Там бюрократы, которые перевезли за собой свои семьи, делают карьеру, там люди из соседних городов, которые строят объекты и живут от зарплаты до зарплаты, перебиваются на кредитах. Алма-Ата в этом смысле революционный умный город, самый сильный. И поэтому в 2019 году, когда были выборы президента и была так называемая срочная инаугурация, именно Алма-Ата вышла на улицы. Там были столкновения, избиения, и теперь это просто повторилось.
В Алма-Ате было все мирно, никого не били, ничего не ломали. Были массовые шествия. Сама власть препятствовала, не давала людям выходить на митинги, потому что здесь они успели, и в Астане, и в Алма-Ате, и в других городах сразу задерживают. Полиция начала применять силу, разгонять, задерживать. Были применены впервые в истории Казахстана светошумовые гранаты.
Привлекли армию. Заехали броневики, войска и так далее. Конечно, люди обозлились, что на них было оказано давление, и сопротивлялись. Я знаю, что какие-то броневики были просто захвачены. Бронетранспортеры. Сегодня (5 января), например, колонна из 30 тысяч человек ехала. Две бронемашины были захвачены протестующими, и за рулем были гражданские лица.
Более того, в Алма-Ате ОМОН перешел на сторону народа, часть военных тоже перешла на сторону народа — это воодушевило, и поэтому такое беспрецедентное количество людей было. Говорят, что, возможно, было и 100 тысяч, потому что там был гигантский поток людей.
<…> В 2011 году, когда был расстрел мирных граждан в Жанаозене, некие люди в черных робах новеньких пришли, громили банкоматы. И власть сказала, что мы, якобы, наводим общественный порядок. И мой канал спутниковый «К-плюс» показывал по всему миру съемки с телефона, как власть демонстративно на площади расстреливала мирных граждан.
Поэтому власть заявила, что «это некие хулиганы, тунеядцы (как раньше говорили), обкуренные взяли напали, разрушали. Мы вынуждены были применить силу».
В Украине были некие титушки — это бандиты власти, которые избивали людей палками, громили. Здесь тоже были бандиты, так называемый «Дикий Арман» — один из криминальных элементов, которых власть использует. Они вышли в масках, громили машины. Сегодня «Дикий Арман» заявил, что он едет на площадь убеждать, что с властью нужно договариваться.
<…> И конечно, когда людей бьют, люди начали сопротивляться. Видео есть, где они обезоруживают военных, но никого не бьют, не пытают. Все в целом мирно. Вот как было в Алма-Ате.
Алма-Ата как Астана, и они боятся, если в Алма-Ате пожар разгорится, то это развернется по всем городам. Собственно, оно так и получилось. В таких городах, как Тараз, где люди вообще никогда не выходили, по 10 тысяч вышли. В Караганде несколько тысяч человек. И по всей стране люди массово открыто выходят — мы насчитали более 40 городов. Этого не было никогда в истории Казахстана. Пример Алма-Аты просто подвигнул на действия всю страну. Вот почему власти сейчас должны стараться подавить сопротивления в Алма-Ате.
Кто такой Мухтар Аблязов
Мухтару Аблязову 58 лет. Он родился в селе Галкино в Казахстане. В 1986 году окончил Московский инженерно-физический институт (МИФИ), работал инженером и младшим научным сотрудником в Казахском университете. В 1990-х основал компанию «Астана-Холдинг», занимавшуюся в том числе продажей в Казахстане импортных машин и продовольствия. В 1998-1999 годах Аблязов занимал пост министра энергетики, индустрии и торговли, но в 1999 году ему был объявлен выговор от тогдашнего президента Нурсултана Назарбаева, и он ушел из правительства.
В 2000-х Аблязов входил в совет директоров нескольких бизнес-структур, включая Kazakhstan Airlines, БТА-банк и Темирбанк. В 2001 году стал одним из организаторов оппозиционного движения «Демократический выбор Казахстана», позже признанного в стране экстремистским.
В 2002 году Аблязов был арестован по обвинению в злоупотреблении должностными полномочиями и незаконной предпринимательской деятельности и приговорен к шести годам тюрьмы. Однако Назарбаев помиловал политика – как сообщали СМИ, в том числе под влиянием «общественного мнения» на Западе.
В 2005 году Аблязов возглавил подконтрольный ему БТА-банк, который активно занимался инвестициями в девелоперские проекты в России. После финансового кризиса 2008 года правительство национализировало проблемный банк, а на Аблязова завели уголовное дело. Позднее рухнул и его дочерний банк в России – «АМТ-банк». Аблязов скрылся за границей и стал фигурантом сразу нескольких уголовных дел в Казахстане, России и на Украине. Во всех странах его подозревали в хищении и отмывании денежных средств, а в Казахстане еще и обвинили в причастности к заказному убийству.
В 2011 году Аблязов получил в Британии политическое убежище, но в 2012 году суд принял решение, что Аблязов нарушил английское постановление о замораживании активов и приговорил его к 22 месяцам лишения свободы. Также от него потребовали вернуть БТА-банку $4.3 млрд.
После этого Аблязов уехал во Францию, где был задержан и 3,5 года провел в тюрьме в ожидании экстрадиции. В итоге Госсовет республики счел преследование бизнесмена политически мотивированным, и Аблязова выпустили из тюрьмы.
В 2017 году Аблязова заочно приговорили в Казахстане к 20 годам лишения свободы по обвинению в хищении миллиардов из БТА-банка, в 2018 году — к пожизненному лишению свободы за организацию убийства главы БТА-банка Ержана Татишева.
В России Аблязова заочно приговорили к 15 годам лишения свободы по обвинению в хищении 58 млрд. рублей. По обвинению в экономических преступлениях Аблязов числится в розыске и на Украине.
Сам бизнесмен считает его преследование политически мотивированным и критикует действующие власти Казахстана.
Что можете сказать про обвинение о влиянии Запада? Что Запад координирует текущие протесты в Казахстане?
Это стандартное обвинение тоталитарных режимов. Это говорил Каддафи, это говорил Янукович, что якобы Украину залили деньгами. Это говорили в Белоруссии, это говорили в Кыргызстане. Везде. На самом деле все очень просто: люди хотят жить как на Западе. Они хотят туда уехать, убежать, прорваться через стену, пролезть, получить гринкарту и так далее. Потому что там защищены права человека, и там возможность есть реализоваться.
Очень удобно сказать «Запад». Ну, а что это? Вот я, например, Запад? Нет, мне Запад ничем не помогает, кроме того что проблемы создает. Меня задерживали, я 3,5 года провел в тюрьме. Потом решением суда меня освободили, но я 3,5 года провел в тюрьме. Чем мне Запад помог? Или я получал убежище — несколько лет там бился в судах, получал это убежище. Чем мне Запад помог? Может, мне Запад деньги дает? Нет, не дает. Отбирает вот, помогая режимам. Поэтому двигаемся самостоятельно.
У Запада позиция такая соглашательская. А если бы Запад говорил, что диктатура плохая, то не было бы никакого сотрудничества. Деньги тех, кто украл, семья Назарбаева не держала бы, не имела бы возможности покупать себе здесь дворцы, а они покупают. Ясно, каким образом человек, который никогда не работал в бизнесе, будучи государственным чиновником, и члены его семьи не предприниматели, миллиарды долларов легализует в банковских счетах, в недвижимости. Запад их преследует что-ли? Нет! Поэтому Запад, по идее, с ними сотрудничает.
Мы никакой помощи от Запада не имеем в широком смысле. Да, есть резолюция Европарламента. Да, правозащитники каким-то образом, международные типа Amnesty International, озвучивают, что людей незаконно преследуют, но за это никто компенсацию денежную не дает, из тюрем не выпускает. Поэтому Запад не имеет [к протесту] никакого отношения.
Проходила информация, что силовики [в первые дни демонстраций] практически не подавляли протесты в городах, в том числе в Алма-Ате. Почему так?
Ну как не подавляли? Вот объявляли, что жертвы. Бронетранспортеры были. Есть видеосъемка, когда дубинками молотят людей. Это все в открытом доступе. Как можно говорить, что не подавляли? Еще как подавляли и продолжают подавлять.
Кто движущая сила протеста?
Когда нервные окончания убиты, когда лидеров сажают сразу, то есть они даже не успели стать лидерами. Вот Россия давала возможность существовать оппозиционным партиям, можно было некоторым лидерам стать лидерами известными. В Казахстане был такой период приблизительно до начала двухтысячных годов, но все относительно было. Далее, за любое высказывание против режима сажали в тюрьмы. Поэтому оппозиционных лидеров, ярко выраженных лидеров [в Казахстане] не может быть априори.
Сейчас двигателем движения является возмущение людей, попытка снести действующий режим. Но у них, как у религиозных людей, есть Библия — построение справедливого государства. Они понимают, как это сделать, потому что мы объявили — мы организуем временное народное правительство, свободные выборы. И тогда они выберут себе лидеров, выберут программу, те или иные партии, тех или иных депутатов — тогда действительно лидеры будут.
Люди знают, куда идти. Это не как вот в Афганистане — проснулся утром, талибы пришли, и женщины говорят: «Что случилось? Как мы будем жить, никто не знает». Наши люди хотят построить справедливое общество, избавиться от этого режима, провести свободные честные выборы. И самое главное — есть знамя, это построение парламентской республики. Есть его носители. Это наши представители. Представители нашего движения. Потому что нашими программами пропитано все население: построение парламентской страны, на экспортных предприятиях люди будут получать не менее полутора-двух тысяч долларов заработной платы. [Зарплаты] минимум в два-три раза будут выше текущих. Есть ориентир — Америка, есть ориентир — Европа.
Люди шли не вслепую, это не просто слепой бунт. Люди осмысленно понимали, что хотят, и поэтому самое главное требование “Шал Кет!” — это такой политический лозунг. Не «макарон мне дайте 2 кг», а политические требования. До политических требований общество должно созреть. Если оно не созрело, оно только говорит «подними мне зарплату, снизь пенсионный срок», «сделай дорогу» — и всё. Но наше общество сформировало грамотные требования, политические требования: долой режим.
Моментальные изменения политического режима в Казахстане возможны?
При этой власти — нет. Если будет смена режима, то да. Даже если на этом этапе режим получит временный успех, договорится, приостановит, пыл несколько спадет — режим в любом случае падет. И причем я уверен, что жизнь режиму — не больше, чем год. Не больше.
Изменения будут моментальными. Мы говорим, что заработные платы вырастут в 2-3 раза, инфляции не будет через два месяца работы временного правительства, потому что нужно какие-то процедурные действия сделать, организационные, чтобы деньги попали людям. Мы два месяца берем срок. И наши программы будут реализованы немедленно, потому что у страны эти возможности есть сейчас, а потенциал в реальности еще больше. Минимум 30 миллиардов долларов в год верхушка ворует — это годовой бюджет страны. То есть мы можем автоматически удвоить возможности страны. Соответственно, когда ворованные деньги реинвестируются в экономику страны, у нас страна будет расти быстрыми темпами.
А если мы будем строить правовое государство, действительно правовое — это хороший знак для инвестиций. Потому что низкие цены — мы здесь практически ничего не производим — очень выгодны крупным инвесторам, [чтобы] организовать производство в нашей стране. Поэтому, как только режим падет, жизнь будет улучшаться немедленно.
А при этом режиме будут делать косметические действия, бросать подачки. Они не в состоянии провести кардинальные реформы, потому что для кардинальной реформы им нужно отказаться от этого политического устройства, когда существует монопольная власть, монополия на все крупнейшие промышленные объекты. А любая монополия она по сути обладает разрушительным действием на развитие экономики. Не зря в мире существуют законодательства, которые ограничивают монополии, штрафуют монополии, развивают конкурентную среду. У нас монопольная политическая власть, монопольная экономика — это не дает возможности развиваться стране. И если эта действующая власть попытается провести реформы, ей нужно отказаться [от монополии], это как пчелам нужно отказаться от меда. Это не получится. Только полная ликвидация этого политического устройства, режима и его носителей приведет к быстрым результатам.
Считаете ли вы Украину успешным примером для подражания в плане протестов? И вообще, протесты в Казахстане и на Украине — они соизмеримы?
Украина для нас не пример, потому что в Украине протесты были в основном в Киеве. Мы же эти протесты будем организовывать и организовываем по всему Казахстану. Концепция у нас следующая: мы не банановая республика, когда один лейтенант, солдат пришли, взяли власть, а люди наблюдают со стороны. Если миллионы хотят перемен, миллионы должны участвовать в этих переменах. <…> Мы должны парализовать режим, чтобы они со своими двумя-тремя тысячами сидели в крупном городе как Алма-Аты, Астана. Мы просто их раздавим, эти 2-3 тысячи человек, будь у них хоть атомные бомбы в руках. Против миллиона 2-3 тысячи человек не справятся. Поэтому у нас другой подход.
Белоруссия в этом смысле была ближе, но в чем была ошибка белорусов? Ошибка была в том, что у них не было единого центра управления, не было организаторов, еще они были нерешительны. <…>
Беларусы шли по этому пути, но они не дожали. Стояли пара сотен тысяч человек, небольшая горстка силовиков с автоматами, и они не сделали решительных шагов. Как киргизы: раз, пришли и сделали решительные шаги. Мы эти решительные действия призываем делать каждый город.
Собственно, где-то в пяти городах люди зашли в администрации (акимы — мы их так называем). Просто пришли и заняли. Полиция перешла где-то в 5-6 городах на сторону народа, это беспрецедентно. Немного было в Киеве, в Белоруссии тоже было в некоторых городах, но такого массового перехода на сторону народа не было.
Во-вторых, те же самые украинцы не имели лидера оппозиции, не имели программы, политических реформ, экономических реформ. Они не говорили, что будет через 4 года. А у нас есть все: как мы будем реформировать отрасли, какие зарплаты люди будут получать, какие пенсии в течение четырех лет. Мы ориентируемся, что не больше, чем на 4 года [правящая] парламентская партия будет у власти. Затем новые выборы. Поэтому мы программу заявили на 4 года.
Эту программу по уровню заработных плат мы сравниваем с Балтийскими государствами, у которых доход на душу населения в 2,5 раза выше, чем в Казахстане. Почему Балтийские государства? Потому что мы вчера были вместе в Советском Союзе. Мы сравниваем не с Францией, Германией, которых нам долго нужно догонять, а мы сравниваем с теми странами, которые взяли курс на демократические перемены. «Вот смотрите, прибалты живут лучше, чем мы, доход на душу населения вот такой-то». Это убедительно, потому что Балтийские страны были вместе с нами. Мы это показываем, говорим, что мы достигнем за 4 года.
У нас бюджет страны расписан, и не было ни одного критика, который бы сказал, что этих денег нет в стране. Нет ни одной политической организации ни в Украине, ни в Белоруссии, которая бы сказала, сколько в нефтедобывающей отрасли будет получать заработную плату человек. Мы это озвучили. Какие будут пенсии — мы это озвучили, какие будут пособия — мы это озвучили, какие заработные платы будут у военных, полицейских, какие будут квартиры, какие социальные меры поддержки — мы это озвучили. У нас есть всё. Это беспрецедентные программы, и со многими их параметрами наше население ознакомлено, вплоть до программы строительства жилья. Мы говорим, что каждый год будем обеспечивать жильем 250 тысяч человек по цене не более 500 долларов за квадратный метр. Это недорого — 500 долларов за квадратный метр. Мы говорим даже процентную ставку, мы говорим, какого типа будет жилье. Понимаете, у нас глубочайшие экономические программы, плюс политические.
Почему мы будем преследовать эту политическую верхушку? Никакой люстрации, как на Украине заявили, не будет, потому что нет примера в мире успешной люстрации, в том числе в странах Восточной Европы. Любая люстрация — это ущемление прав человека. Есть закон.
Мы говорим, что нынешняя политическая верхушка, 200 человек будут арестованы, посажены. Многие имена названы. Сказано, по какому принципу мы этих людей будем арестовывать, конфисковывать имущество, где будем арестовывать имущество за рубежом. Это озвучено. Обозначены премии за арест Нурсултана Назарбаева и его ближайшего окружения, исчисляемые в миллионах долларов. Мы объявили, в случае победного митинга, люди, которые участвовали на этом митинге, которые докажут, что они участвовали, получат по 100 тысяч долларов премии — вплоть до этого. Мы объявили, что если полиция перейдет в момент митинга победного на сторону народа, каждый получит вознаграждение по 50 тысяч долларов. То есть у нас настолько детально все описано-озвучено — это беспрецедентно.
А деньги откуда брать будете?
Деньги все, я говорил, что 30 миллиардов долларов в год воруется, во-первых. Во-вторых, у нас есть это на поверхности, я сразу указываю, где эти деньги [взять] сейчас, немедленно. Это всё открыто и видно, потому что нефть продается по мировым ценам, а зарплаты 300-500 долларов, а когда в мире средняя зарплата 10 тысяч долларов — вот она маржа, вот где воровство. Металл в мире в цене вот такой-то, аналогичное предприятие в мире берешь — там в 10 раз выше заработные платы. Говоришь: «Где разница? — Вот, у Нурсултана Назарбаева». Детально всё показываем. Всё это в открытом доступе. Другой вопрос, все ли это прочитали? Нет. Но этого и не нужно. Самое главное население поняло — вот эти воры, их нужно сажать в тюрьмы. А есть люди, которые понимают, куда будут двигать страну. Ориентир — Запад.
Есть люди, которым хочется построить мусульманское государство — я сразу заявляю, что я атеист. Но все религии, я к ним не то, что с уважением отношусь, я считаю, это выбор человека. Я очень негативно высказываюсь по религии, чтоб вы знали, открыто. И говорю следующее: ни одно мусульманское государство не является примером в мире. Они все отсталые. Верхушка богатая, но они не являются двигателями цивилизации как Европа и Америка. Я открыто говорю: куда вы бежите? Вы бежите в Европу и в Америку. Поэтому, вот пример. Я — атеист, мы не будем строить религиозное государство, мы построим светское государство, где всё будет открыто: выборы, коррупция будет преследоваться, свободная пресса, независимая судебная система. Мы подробно объясняем, как это будет. И немалая часть населения это понимает. Эти люди осмысленно выходят, ничего не грабят, ничего не разрушают. Они говорят: «Долой режим». Чтобы так сделать, нужно работать над сознанием людей. Мы над сознанием людей работаем больше четырех лет. <…>
Я сейчас являюсь безусловным авторитетом в области экономики, движения страны вперед. Я думаю, вы слышите мою грамотную речь. Я могу и по экономике, и по политике — знаю всё. Я являюсь в этом смысле безусловным авторитетом. Я вам просто транслирую то, что люди говорят. Где лидеры? Мы все знаем, где звезда, мы знаем, куда идти, потому что мы над этим работали. Это заслуга нашей политической организации, которая огромную просветительскую работу провела. Когда власть говорит «нет лидеров», они знают, где лидеры. Потому что 16 декабря Назарбаев говорит «это все Аблязов» — и все СМИ, мемы в социальных сетях над ним прикалывались — «во всем виноват Аблязов». Это показывает страх режима. Это показывает, что режим знает, кто является главным оппонентом этого режима.
Какую роль будут иметь отношения с Россией в той версии Казахстана, которую вы предлагаете создать?
Мы говорим так, как раньше нас обучали: бытие определяет сознание. И если говорить о бытие, у нас 7 тысяч [километров] граница с Россией, у нас объем торговли с Россией — первый, а потом следующим идет Китай. Плюс 85% грузов идет через Россию. В этом смысле мы будем иметь дружественные отношения, но мы суверенное государство, и мы будем действовать с точки зрения выгоды для нашей страны. Моя личная позиция: мы должны выйти из так называемого Евразийского союза. Я знаю, что меня в России из-за этого Путин не любит. Они считают, что якобы я враг России. Я не враг России, я враг любого диктаторского режима, любого подавления прав человека. Я считаю, что Россия — это просто осколок Советского Союза, это тюрьма народов. Поэтому с Россией будут идти дружеские отношения, но если они будут на нас оказывать давление как на Украину, отношения будут такие же, как у Украины с Россией. Если они будут к нам вмешиваться, нарушать наши суверенные права, конечно, мы на это будем реагировать. Выйдем из всех военных союзов, ОДКБ. Мы будем требовать, чтобы все военные базы ушли с территории Казахстана. Космодром Байконур нам не нужен российский. Мы будем строить независимое государство. И будем ориентироваться на Европу и Америку.
Во время Евромайдана протестующие высказывали поддержку в пользу проевропейского курса Украины, в том числе ценой ухудшения связей с Россией. Такой курс был бы для Казахстана полезен?
Прямо ухудшать какие-то отношения с Россией, я считаю, это просто странно и глупо. Это будет всё естественным путем идти. Мы будем покупать тот товар, который нам выгоден, если российский плохой, мы не будем его покупать. Делать специальные ограничения, как сейчас, что импортное, помимо Евразийского союза, облагается специальными дополнительными пошлинами, выплатами типа сбора на автомашины не будем. Я открыто сказал — российские тазики и барахло мы защищать не будем. Вообще не будем защищать никого, включая собственную промышленность. Минимальные пошлины на импорт. Мы должны стать конкурентной страной, никаких специальных условий мы не должны создавать даже для внутренних производителей. 5-6%, как программа ВТО существует, и всё. В этих условиях должны все выживать и конкурировать. Российские товары не будем защищать и свои товары не будем защищать. Государство создано, чтобы граждане, которые проживают в границах этого государства, жили безопасно и достойно. Поэтому любой товар государство должно обеспечить своему гражданину, чтобы он достался по максимально низкой цене, а это возможно только в условиях открытой конкуренции. Он может купить в Китае, в Америке, где угодно, но по лучшей цене. Мы должны бороться за права гражданина и потребителя, как государство, как его представители. Значит, у нас не будут никакие союзы с Россией работать. Специально вредить не будем — потребитель решает, и российская доля постепенно уменьшится. Уменьшится, потому что они выпускают барахло.
Так же как Казахстан ничего не производит, кроме металла, сырья и прочего. Остальные товары их не конкурентны. Когда мы все эти пошлины, ограничения снимем, к нам придут Toyota, немецкие машины, любые другие. Более того, мы будем создавать специальные условия, какие-то льготы, чтобы они создали производство на нашей территории. Мы не в состоянии эти технологии внедрить быстро собственными силами. У нас нет собственной науки, поэтому мы должны сначала, как китайцы, наладить их производство, потом наши люди обучатся, система образования будет перестроена, и кадры будут. Мы этим технологиям людей обучим. Сейчас это дикари в набедренной повязке пытаются конкурировать с цивилизованными людьми.
Мы сначала должны стать цивилизованной нацией. Для этого нужно открыть границы, обучать народ, дать свободу, дать возможность, чтобы лучшее, что есть в мире интегрировалось в нашу страну, уйти от связи с этими диктаторами, дикарями, для которых люди вообще ничто, — тогда мы будем строить такую страну свободную, когда права человека будут защищены, к нам будут вливаться инвестиции, все наши соседи, те же самые русские, будут бежать оттуда. И я считаю, будем давать гражданство, любые льготы, чтобы люди, которые обладают ресурсами человеческими, финансовыми, чтобы они бежали не в Европу, а к нам. Узбекистан, Таджикистан, туркмены, русские пусть бегут к нам, и мы станем сильными. Быстрее Россия развалится. Вот моя позиция такая. Специально мы портить отношения не будем.
Беседовала Мяйле Мачюлите