5 мая при аварийной посадке в Шереметьеве загорелся Sukhoi Superjet 100, летевший из Москвы в Мурманск. При пожаре погиб 41 человек. Рано оценивать действия пилотов до полного выяснения обстоятельств катастрофы, а говорить об экипаже в категориях «молодец / не молодец» и вовсе невозможно, считает главный редактор RTVI Алексей Пивоваров.

Мы не знаем, правильно ли поступил экипаж, когда принял решение об аварийной посадке. Мы вообще не располагаем всей информацией о происходившем в кабине. Был ли только отказ радиостанции или отказало что-то еще? Судя по тому, что рассказал командир воздушного судна, был переход на прямое управление. Это такой режим, при котором не используют компьютер в качестве посредника между пилотом и органами управления. Исходя из этого, дело было не только в отказе радиостанции. И мы, пока не получим полной информации о том, что конкретно отказало, не можем говорить о том, правильно или неправильно вел себя экипаж. Это пока преждевременно.

Командир говорит, что все процедуры, предписанные для такой аварийной ситуации, были выполнены. Конечно, бывают случаи, когда можно сажать самолет с превышением посадочного веса. Если у экипажа есть основания считать, что любая посадка, даже самая грубая — это меньшее зло, чем продолжение полета, посадку производят в том числе и с превышением допустимого посадочного веса. Но опять же, мы не на том этапе расследования, чтобы делать какие-то выводы и тем более решать за экипаж задним числом.

Как пилоты садились, если не было связи с землей? На этот вопрос ответить просто. Связь с землей для осуществления посадки не нужна, ведь она выполняется экипажем самолета изнутри. Связь с диспетчером нужна для координации действий экипажа в штатной ситуации и расхождения воздушного судна с другими судами, находящимися на взлете или на посадке. Однако, чтобы физически выполнить посадку, экипажу не нужна радиосвязь, и есть процедура посадки в условиях отказавшей радиосвязи. На транспондере (прим. ред. — приемопередающее устройство) выставляется соответствующий код и выполняется посадка. Видя этот код, диспетчер понимает, что воздушное судно не обеспечено радиосвязью. И, соответственно, предпринимает действия по обеспечению безопасной посадки

Вопрос о том, мог ли удар молнии полностью вырубить автоматику SSJ, очень теоретический. Безусловно, удар молнии может вызвать сбой в работе каких-то электронных систем. Может вызвать сбой в работе одних и не вызвать в работе других. Но еще раз, судя по тому, что говорит командир, полной потери управления не было. Двигатели продолжали работать, самолет мог продолжать полет.

Более того, лайнер мог выпустить шасси, что и сделал, и, судя по всему, была выпущена механизация, то есть закрылки для посадки. Самолет был приведен в посадочное положение, а значит был управляем полностью или не полностью, но сейчас это сказать сложно. Но он был управляем в достаточной степени, чтобы выполнить два захода на посадку, второй из которых закончился катастрофой. Может ли попадание молнии обрубить радиосвязь, выведя из строя радиостанции? Да, может. Но, как мы видим в данной ситуации, например, транспондер продолжал работать. То есть полной потери электроники на борту не было.

Что касается разговоров о том, «молодец или не молодец» экипаж самолета, мне кажется, это всегда очень неправильный уровень постановки вопроса. Что значит, молодец или не молодец? Экипаж стремился выполнить посадку, и он ее выполнил. В результате этой посадки погибли больше 40 человек.

Были ли у экипажа условия и возможности осуществить другой заход на посадку или выполнить эту посадку по-другому? Избежать человеческих жертв? Вот ключевые вопросы, на которые должна ответить комиссия. А молодец / не молодец — очень абстрактная категория.

Вообще вряд ли можно говорить о «молодцах», когда больше 40 человек погибли. С другой стороны, если представить, что самолет вообще потерял управление и, если бы не приземлился, то безусловно разбился и погибли бы вообще все, то, конечно, придется сказать, что экипаж выполнил все, что от него зависело.

Но выполнил он это или не выполнил — еще раз — для этого нужна полная расшифровка бортовых самописцев и выводы комиссии. До этого все выводы о том, как мог действовать экипаж и как не мог — досужие предположения.