Цена нефти: как Россия обходит санкции

В апреле цена на российскую марку нефти Urals повысилась: сейчас она торгуется выше $60, что нарушает правило потолка на российскую нефть, установленное санкциями ЕС в декабре прошлого года. В это же время американский Минфин выпустил памятку для американских компаний о возможном способе обхода потолка цен российскими компаниями на Дальнем Востоке. Разобраться в том, что происходит с российской нефтью на рынке, как Россия обходит западные санкции и о том, удастся ли США и Европе «законопатить» лазейки в них, RTVI помог старший эксперт Института энергетики и финансов Александр Титов.

С чем связано повышение цен на российскую нефть

Цена на марку Urals сильно упала в декабре, после введения потолка на нее. В течение этого месяца и начала января она продолжала падать, 3-4 января даже опускалась ниже $40. Но потом баланс на рынке способствовал росту спроса на российскую нефть, и цена на нее стала потихоньку расти.

Затем, когда Россия в феврале анонсировала сокращение добычи на 500 тысяч баррелей в сутки, а ОПЕК в марте согласился уменьшить ее уже более широким фронтом, цены на нефть пошли вверх в принципе — и мировые, и на российское сырье.

С другой стороны, немного снизился дисконт между мировой ценой на нефть и российской. Отечественным компаниям удалось разобраться со своими лоббистскими проблемами, наладить перевозки, страхование и трейдинг. Все в итоге оказалось не так страшно, как ожидалось в том же декабре.

Кто покупает российскую нефть сейчас

86%-87% нашей нефти покупают на двоих Индия и Китай. Небольшие объемы идут в Турцию. Немного идет в азиатские страны: Вьетнам, Бангладеш, Пакистан… Но это совсем мелочь.

$60 за баррель — это ограничение для цены, по которой нефть отгружается в российских портах. Но когда те же американские надзорные органы смотрят таможенную статистику Индии или Китая, оказывается, что на самом деле в порту прибытия она стремится к $80. Понятно, что отчасти это происходит из-за того, что фрахт, перевозка стоит каких-то денег. Но с другой стороны, например, цена российской нефти марки ESPO на Дальнем Востоке составляет $70-$71, что существенно выше потолка.

В целом российские компании пробуют продавать нефть с помощью разных схем: через перепродажу, через аффилированные компании. Они пытаются, с одной стороны, соблюдать потолок, чтобы стоимость ее в порту была не выше $60. Но с другой стороны, деньги ведь можно брать за определенные услуги — например, за лоцманскую проводку. В итоге, с помощью этого можно повысить маржу. Подобные методы позволяют так или иначе обходить потолок.

Понятно, что дисконт по отношению к Brent все равно остается. Но статистика показывает, что он сужается. Каждый месяц компании находят новые способы повышения маржи. Люди бьются за каждый доллар на баррель. И даже один доллар — это огромные деньги, если учитывать, что мы экспортируем около 3 миллионов баррелей в сутки по морю.

Действительно ли Китай и Индия получают российскую нефть с большой скидкой относительно биржевой цены на Urals

Это маловероятно, потому что не заметить такое сложно. Так или иначе, информация о подобном дисконте была бы отражена в какой-то статистике.

Конечно, наверняка мы знать ничего не можем, так как информации по контрактам является коммерческой тайной. Но допустим, что сделка не биржевая, и две компании договорились между собой о поставках с большим дисконтом. Хорошо, мы не верим статистике и смотрим по косвенным признакам. Но даже если взглянуть на то, что пишут СМИ, различные эксперты и те же американцы — все свидетельствует о том, что цена приближается к потолку.

Например, несколько индийских банков сейчас сообщают, что не будут предоставлять свои услуги по расчетам за российскую нефть. И это происходит именно потому, что они видят, как цена на нее подходит к 60-долларовому порогу, а в некоторых случаях и превышает его.

Возможно, Индия и Китай могли бы заставить наших продавать Urals по $40, но доказательств тому я не вижу. Иначе бы все это отражалось на биржевой котировке марки. Если практически все объемы идут в эти две страны, то тогда кому же мы продаем нефть за $60? Не договариваемся же с каждым НПЗ относительно персональных крупных скидок.

Насколько сильно сейчас цена на нефть влияет на бюджет России

2020-й был годом очень высоких доходов. Цены взлетели вверх и на газ, и на нефть, и на уголь. Российский бюджет получал довольно много денег. Понятно, что когда ввели потолок цен на нефть, и она сразу обвалилась до $40 в январе, то все заговорили об очень больших потерях доходов бюджета.

Но надо отметить, что даже в январе это падение можно скорее назвать возвратам к уровню цен 2021-го года, когда все было в принципе не так уж и плохо. Мы потеряли сверхдоходы 2022-го года, но провалились не очень сильно.

Да, российский бюджет в январе-феврале получил меньше, чем планировал. Но это не очень критично. Сейчас наблюдается тенденция к росту цен на энергоносители, и доходы подрастут. А тот накопленный запас 2022-го года тоже поддержит бюджет на плаву. Я бы не сказал, что складывается какая-то критичная негативная ситуация.

Насколько эта ситуация влияет на страховщиков перевозок нефти

Вопрос о превышении потолка цен возник только на прошедшей неделе. До этого цена на Urals всегда соответствовала ему или была ниже, поэтому многие нефтяные компании особо не поменяли свои логистические схемы. Они по-прежнему перевозят нефть в основном на греческих танкерах и используют страховые соглашения, заключенные в 2022-м году.

Конечно, выросла роль индийских и китайских страховщиков. Существенно докапитализирована Российская национальная перестраховочная компания (РНПК). Но, с другой стороны, выходы на рынки Европы, на банки Ближнего Востока и на трейдеров остаются. В мире все связано. Хотя те же ближневосточные трейдеры не присоединились к потолку цен, их капиталы распределены по свету, и они следят за тем, чтобы ничего не нарушать.

В случае, если цена на российскую нефть в течение долгого времени будет превышать потолок, будет важно то, насколько большим будет «перебор». Трейдеры будут смотреть на реакцию западных стран — на США, на Европу. Будут ли те штрафовать, выпускать какие-то предупреждения или вводить вторичные санкции.

Если последуют серьезные санкции, то есть два варианта развития событий: либо цена возвращается в диапазон ниже потолка и все остается как было, либо российские компании ищут некие другие пути, например, повышают долю индийских и китайских страховщиков, подключают отечественных.

Да и представители российского страхового бизнеса говорят о том, что даже если ты продаешь нефть по потолку и везешь ее на российском судне, то все равно очень важно, чтобы в структуре собственности не было российского капитала. Поэтому наши нефтяные компании постарались за прошедший год вывести все, что было можно, в аффилированные структуры, формально с ними не связанные.

Что мешает перейти на услуги китайских, индийских и отечественных страховых компаний

Страховая компания часто перестраховывает свой риск. Потому что любой риск, связанный с разливом нефти, с какой-то аварией на танкере — это очень большие убытки. Поэтому страховщики делят эти риски между собой. Эти «клубы» страховщиков сконцентрированы в основном в Великобритании, которой принадлежит 95% этого рынка.

Поэтому даже если страховая компания находится в Индии или в Китае, она все равно входит в такой «клуб», находящийся в Европе, в Великобритании. Так и получается, что невозможно найти страховщика, который не был бы так или иначе завязан на западную систему. А значит ее интересы приходится учитывать.

Индия и Китай живут не только связями с Россией. У них есть банки и страховщики, страхующие грузы по всему миру. И только Россия, Иран и Венесуэла оказались в такой эксклюзивной ситуации. Понятно, что банку проще отказаться от российских грузов, чем подвергать риску все остальные.

С чем связан выпуск Минфином США памятки относительно российской дальневосточной нефти

Есть два российских сорта нефти: Urals и ESPO, поставляемая по трубопроводу Восточная Сибирь — Тихий океан. Если цена на Urals сейчас колеблется в районе $61-$63 за баррель, то цена на ESPO составляет около $71.

Она всегда торговалась выше потолка. Поскольку она идет в Китай, и логистическое плечо здесь небольшое, в целом это не было страшно. Находились и страховые, и фрахтовые компании, которые ее возили.

Но ведь можно взять и продать партию Urals, сказав, что на самом деле это ESPO. И Минфин США предупреждает именно эту ситуацию. Очевидно, что в Америку и Европу эта нефть уже не попадет, но воспользовавшись вышеописанной схемой можно получить дополнительную маржу и таким образом обойти потолок.

Ведь все контролируют потолок цен именно для Urals, потому что эта марка загружается из европейских портов, и занимаются этим в основном компании, которые связаны с Европой. Но ты можешь заявить, что на борту танкера другой груз, если выключишь GPS, когда будешь его забирать.

Вряд ли кто-то будет рисковать и возить российскую нефть в Америку. Объем торговли между Россией и США по ней и раньше был не очень велик.

Поэтому Минфин США сейчас контролирует соблюдение санкций, поскольку именно на него возложены эти функции. И он предупреждает не импорт российской нефти в Америку, а следит, чтобы американские компании, которые так или иначе завязаны на мировую финансовую систему, были внимательны. Такие же предупреждения американский Минфин выпускал и по венесуэльской нефти, и по иранской.

Ведь если американская компания будет уличена в несоблюдении санкций, то это же ведомство будет разбираться с ней. Это предупреждение для американских компаний не работать с теми банками (наиболее вероятно — индийскими и китайскими), которые могут реализовывать подобные схемы.

Получится ли с помощью 11-го пакета санкций ЕС закрыть лазейки и схемы, которые использует Россия

Санкции — это борьба с двух сторон. Наши компании ищут возможность их обхода, придумывают свои схемы. Другая сторона пытается их прикрыть. Если говорить о том, каким образом страны Запада могут закрыть лазейки в санкциях, то возможны несколько сценариев.

Они могут ужесточить потолок. Но сейчас цена на нефть выросла, и это будет, как мне кажется, не очень продуктивно. Это спровоцирует дефицит на рынке, который повлияет в сторону повышения цены на нее в принципе, не только на российские марки. И это вызовет ответную реакцию с нашей стороны. Мы ее уже видели в превентивном соглашении ОПЕК, когда все страны организации решили снизить добычу нефти.

На эти схемы американцы будут пытаться давить в первую очередь. Но для экспорта это не будет критично, ведь закрывать станут скорее всего самые очевидные лазейки, совсем уж прямые нарушения санкций. Реальных же возможностей ужесточения ограничений в этом плане я не вижу. Тотального контроля быть не может, за каждым судном не уследишь.

Допустим, запретят перевалку с судна на судно грекам в определенных акваториях. Но греки соблюдают потолок, и для них это хороший бизнес. Такие крупные механизмы очень сложно заблокировать. Ведь нельзя сказать, что российский экспорт весь идет теневым образом. Наоборот, большая часть его поставляется открыто и легально, в соответствии с потолком.

А то, что мы иногда видим в СМИ — это буквально один-два случая. Возьмем ту же гипотетическую подмену Urals на ESPO. Вряд ли этим занимаются все, скорее всего, речь идет максимум о паре танкеров. Поэтому закрытие таких вопиющих лазеек, как я считаю, не сильно сократит объемы продаж нашей нефти.

Что будет, если мировые цены на нефть сильно взлетят

Тут очень многое будет зависеть от реакции российских властей и компаний. Потому что если при гипотетической цене на Brent в $95, на российскую нефть остается потолок в $60, тогда российские компании могут сказать, что это слишком мало, и просто отказаться ее поставлять или очень сильно сократить поставки.

С другой стороны, в такой ситуации может ослабнуть контроль над потолком цены для российских поставок. В этом случае на те, которые идут выше него, станут просто смотреть сквозь пальцы.

Так что развилки тут есть — в сторону смягчения контроля или эскалации, но спрогнозировать что-то точно невозможно из-за большого количества факторов, влияющих на происходящее.

---

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции