«Люди устали». Закончится ли СВО после переговоров

Пока ВС РФ не дойдут до Киева, уступки на переговорах обсуждать нельзя, уверен военкор Тимофей Ермаков. Он рассказывает RTVI, почему переговоры не означают капитуляцию, как меняется ситуация на передовой и что должны делать гражданские в военное время.

Почему Россия готова обсуждать мирный план, но не согласится на уступки

Мы никогда не отказывались от переговоров — ни с начала специальной военной операции, ни даже с 2014 года. Другой вопрос, что результаты первых минских соглашений оказались для нас катастрофическими. Стамбул мы тоже проходили — когда наши войска стояли под Киевом, уже были парафированы определённые документы. Но затем приехал британец Кристофер Харборн и за взятку в миллион фунтов сорвал договорённости. Он получил от тогдашнего премьера Великобритании Бориса Джонсона ещё и контракт на $80 млн на поставку беспилотников. Это случилось в апреле 2022 года.

Сейчас будут предлагать миллиард или даже больше — только уже другому британскому премьеру. Но диспозиция на поле боя сегодня совершенно отличается от той, что была в 2014-м, 2015-м или даже в 2022 году. Наше руководство наконец-то исходит из объективных данных с земли. Мы готовы что-то обсуждать, но это не значит, что мы готовы на это согласиться. И президент даёт это понять раз за разом.

Нас неоднократно обманывали, Путин об этом говорил. Считаю, что озвучено это было зря — хотя я понимаю, что президент хочет продемонстрировать таким образом недоговороспособность наших собеседников. Но это моё личное мнение.

Встречи в переговорном формате не обязывают к подписанию чего бы то ни было. Исходя из ситуации на фронте, я не вижу оснований для заключения мирных соглашений. В идеале это должно выглядеть так: разбитого, подавленного и деморализованного противника притаскивают за стол переговоров, где он подписывает капитуляцию на наших условиях. Гарантии при других раскладах нас не устраивают.

Главная гарантия любых мирных соглашений — это российские войска в Киеве. Я уверен, что в Кремле это понимают. Гарантировать нам ничего никто другой ничего не будет и не в состоянии. Полагаться на американские гарантии — это с психиатрической точки зрения странно. А других стран, способных обеспечить контроль над выполнением договорённостей, нет — ни Китай, ни Индия это сделать не смогут.

Тем более странно полагаться на Евросоюз, хотя Песков и заявил, что «обсуждать архитектуру безопасности без европейцев невозможно». Нужно понимать: Украина зависит от Европы серьёзнее, чем от Штатов. Америка поставляет оружие и экипировку, но Европа — географический сосед, от которого никуда не деться.

Украина получает из Европы больше денег, чем из США. Плюс, коррупционная составляющая — тоже существенный фактор. Посмотрите, какую схему выстроили европейцы: они из бюджетов собственных стран финансируют бюджет Украины. А там средства и их потоки совершенно невозможно проконтролировать.

Антикоррупционные органы на Украине — НАБУ и антикоррупционная прокуратура (САП) — организованы американцами. Европейской структуры нет ни одной. Европейцы не интересуются украинской коррупцией, из чего делаем вывод: скорее всего, они её организовывают и спонсируют (при их участии, кстати, в аббревиатуру НАБУ можно было бы смело добавлять букву «Е»).

Но надо понимать самое главное — перевооружение Европы на €800 млрд завязано на продолжение боевых действий. Европейцы будут выступать только за продолжение войны. Все эти заявления про независимость Украины, неприкосновенность границ, право её самостоятельно определять численность своей армии — всё об этом. Впрочем, мы сами тоже можем определять, сколько украинских солдат будет в украинской армии. Сейчас мы как раз над этим работаем — над уменьшением этого количества.

Как меняется ситуация на фронте

Европейцы живут тем, что Зеленский им рассказывает: фронт стоит на месте, ВСУ успешно обороняются, битва идёт за три-четыре деревни. Но на самом деле мы постепенно выходим из позиционного тупика. Причина — потеря серьёзного количества украинской пехоты и резкое падение её качества.

Эти данные подтверждает генпрокуратура Украины в официальных заключениях по дезертирам. За октябрь они выкатили статистику: количество дезертиров на 10 тысяч превысило количество призывников. Они призвали 11 тысяч, а убежала 21 тысяча. Это очень серьёзные показатели.

Например, в Гуляйполе в Запорожской области, куда заскочили наши войска с юго-востока, обороняются скорее всего наёмники. Это будет всё более популярная практика — Украина станет привлекать иностранных военных специалистов для удержания территорий.

Уже штурмуют город Северск, который не видел атак за всё время СВО, — причем с четырёх сторон. В Красном Лимане мы вышли по восточным окраинам фактически к центру. А Северско-Краснолиманская агломерация — это восточные ворота в Славянск. В Купянске ВСУ пытаются проводить контратаки, но их отбивают.

Зеленский представляет ситуацию как контролируемую — это видно из докладов Генштаба ВСУ. Когда у них уже отскочил Покровск, они публикуют карты, что мы якобы только подошли к городу. Я не знаю, за кого они держат собственное население и партнёров. Даже американский Институт изучения войны публикует реальную картину.

Сейчас, судя по данным из Северска, мы в условиях дефицита личного состава научились здорово управлять наступлением и подготовкой к штурмам городов. Мы отрезаем логистику, берём город в оперативное окружение, оставляя, как правило, одну дорогу, по которой выходят их подразделения (а они выходят, потому что не все подразделения напрямую подчиняются Генштабу ВСУ).

Например, нацисты из запрещённого «Азова»*, когда их забрасывали в Авдеевку, приехали, недельку посидели на коксохимическом заводе и уехали. Никаких расследований о дезертирстве не было. В Северске, подозреваю, такие бригады, как 10-я горно-штурмовая бригада «Эдельвейс», покинули город, оставив там наёмников и подразделения теробороны.

По военным законам, когда город находится в полукотле с нарушенной логистикой, это критический звонок к тому, что пора отходить. Но украинские командиры, опираясь на методы пиар-войны, не хотят нести репутационные потери с оставлением городов и до последнего держат там подразделения. Я понимаю, с чем это связано: им плевать на Донбасс, на эти города, на собственных солдат. Им главное, чтобы Россия продвигалась наименьшими темпами.

Для этого в начале войны британцы разработали для них план «Крепость»: любое здание превращается в укрепрайон, там держится оборона, периодически круговая. Мы окружаем, создаём котёл. Они держатся без приказа выйти. Обычные солдаты боятся нарушить приказ, потому что их объявят дезертирами. Соответственно, они там сидят, мы ковыряемся с ними, и темпы продвижения падают. Их цель ведения войны не военная — она связана с пиаром и сохранением лица.

Нужна ли России дополнительная мобилизация

Перед российски командованием стоят две задачи. Первая — провести ротацию личного состава. Мобилизованные находятся в непонятном для себя состоянии, хотя сейчас их массово переводят на контракт. Демобилизации не предвидится, но их надо ротировать — люди на поле боя уже три года, это очень много.

Вторая — да, увеличение личного состава помогло бы прогрессу на фронте. Но, как я понимаю, делать этого не будут из боязни репутационных рисков. Это тяжёлое мероприятие. Набрать миллион или полтора в мобилизацию осенью 2022 года мы не смогли. Были проблемы с банальным обеспечением — даже полтора миллиона комплектов формы не произвели. Материальной базы не хватило.

Для этого должна быть мобилизована гражданская сфера, а она сейчас не мобилизована совсем.

На это работают организованные силы в том же телеграме. Скандалы с разоблачением «сеточек», которые дискредитируют людей, помогающих фронту, демобилизуют население не просто так. Им платят деньги, чтобы перераспределить средства от несистемных волонтёров в системные фонды и дискредитировать репутацию несистемных волонтёров, чтобы убрать их из информационной картины.

Это осознанный вред. Уголовные и административные дела, которые против них возбуждаются, — тревожный маркер. Почему-то это всё у нас возможно, хотя стоило бы зарыть топор войны с учётом того, что страна находится перед серьёзным военным вызовом.

Военблогеры говорят: в начале СВО собирали миллионы, сейчас идут тысячи. Да, люди устали — картина, как говорится, приелась. Они перестают видеть реальный выхлоп от своей помощи. Хотя это не так — любая помощь важна и нужна. Но уповать только на энтузиазм я бы не стал — он рано или поздно закончится.

Что делать гражданским в военное время

Первая задача гражданского человека во время боевых действий — не сойти с ума, сохранить ментальное здоровье. Помните: что пишется в американских газетах, пишется не для нас. Перефразируя профессора Преображенского: поменьше читайте за завтраком американских газет — тогда сохраните и пищеварение, и ментальное здоровье.

Ментальное здоровье гражданского населения подвергается атаке. Наши враги прекрасно понимают: ведение когнитивной войны не менее важно, чем война на поле боя. В психологических атаках поражается гораздо большее количество единиц. Деморализовать наше население, демобилизовать, развалить, чтобы был раздрай, — это их первоочередные задачи. Они публикуют их в натовских документах в открытом доступе. Не надо давать им повода считать, что они побеждают наш народ в информационной войне.

Как относиться к текущей ситуации? На мой взгляд, так: война всегда шла и всегда будет идти. А когда это завершится нашими победами, то станет для всех приятная неожиданность.

Это не значит, что нужно только записываться на фронт. Некоторые в силу возраста или состояния не смогут этого сделать — как подростки, так и люди старшего возраста. От нас очень сильно зависит, когда и каким образом мы победим.

Участие деньгами, снабжением, помощь в изготовлении средств, которые требуются на фронте, — масксетей, «сбросов» для беспилотников, помощь логистикой — всё это имеет серьёзное значение. Наш враг это, кстати, понял раньше нас.

Гражданский сектор участия в СВО максимально важен. Определённые вещи Минобороны просто не в состоянии закрыть — не потому, что не хочет, а потому, что руки до каждого солдата не доходят. Более того, определённые виды оружия, в том числе беспилотного, вообще не записаны в официальные штатные формуляры. Например, нужны FPV-дроны. Чем их больше, тем лучше для продвижения российской армии и для сохранения жизни бойцов.

В Москве можно приезжать собирать аптечки в организацию «Врачи, вы не одни», делать носилки в «Золотых руках ангела». Маскировочные сети плетутся по всей стране, люди делают «скиды». Есть много организаций, где можно найти применение и быть полезным.

Так что многое зависит и от нас. Нельзя это выкидывать из головы, даже если кажется, что всё само по себе образуется. Нет. Мы находимся в ситуации, когда победа будет народной. Держите это в голове и не упускайте.

---

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

* организация признана террористической и запрещена в РФ