Россия на фоне спецоперации и санкций решила выйти из Болонского процесса — система в ряде случаев позволяет бакалаврам поступать на магистратуру в Европу, работать за рубежом с отечественным дипломом и сотрудничать между вузами. Власти объяснили такое решение «утратой важнейших достоинств советского образования» и пообещали, что вместо бакалавриата и магистратуры будет собственная «уникальная система». RTVI опросил известных людей, которые сами не раз выступали в качестве преподавателей, о том, как они оценивают происходящее.

Телеведущий ВГТРК и телеканала «Матч ТВ», преподаватель журфака МГУ Дмитрий Губерниев

Ломать не строить и к таким вопросам, на мой взгляд, нужно подходить достаточно вдумчиво. Я в любом случае считаю, что мы должны быть так или иначе интегрированы в европейский образовательный процесс. Россия — это европейская страна. И хотя у меня еще советское институтское образование, потому что я последний год учился по старой программе и поступил в год распада СССР, тем не менее я считаю, что в России было сделано достаточно много для развития и бакалавриата, и магистратуры.

Я бы поспешных скоропалительных выводов [на тему Болонской системы] не делал, потому что мы развивали, развивали, принимали, принимали и потом бац — вдруг сократим и выбросим, принесем что-то свое. Я не сторонник, как некоторые горячие головы, рубить с плеча.

Игорь Иванко / Коммерсантъ

На протяжении последних лет мы были были интегрированы в европейские процессы. Как это будет происходить сейчас в условиях санкций, мне непонятно. Поэтому сейчас, думаю, следует говорить о том, чтобы нам хоть как-то систему образования в целом сохранить. Я придерживаюсь мнения, что следует достаточно осторожно ко всякого рода высказываниям, что следует все взять, поделить и всем раздать.

Режиссер, педагог, народный артист России Александр Сокуров

Я занимаюсь художественным образованием, где чем больше индивидуальных форма и чем меньше каких-то общепринятых норм, тем на самом деле хуже. Да и потом: художественное образование в России всегда решительно отличалось от художественного образования в Европе. Наверное, для художественного образования России Болонская система не так уж и актуальна.

Петр Ковалев / ТАСС

Я лично считаю, что у каждой страны есть своя своя специфика образовательного процесса и политики. Это зависит от уровня социальной культуры, культуры, образовательных учреждений. Ведь в России огромное количество всяких национальных групп, религиозных особенностей. И логично, что система образования должна учитывать все эти индивидуальные особенности, как мне кажется. А с Европой такие моменты не всегда удается синхронизировать из-за другой структуры общества. Мы очень от них отличаемся.

Российская система должна учитывать самобытность ее общества. Особенно это касается гуманитарного образования. Что касается точных наук, то здесь надо следует действовать осторожно, серьезно и не торопиться ни в одну, ни в другую сторону. Надо изучить опыт других стран, как работают физические, математические факультеты в Европе, в США. Не потому что мы слабее, а понять, почему они тоже сильные, откуда такие результаты. Нас же именно это интересует.

Если мы отойдем в каких-то аспектах от Болонской системы, чтобы улучшить свою, с учетом внутренних интересов общества, то это было бы идеальным решением. Не отказ, а определенного рода модернизация. Есть отрасли образования, где нам есть чему поучиться, а есть и те, где иностранцам.

В СССР был высочайший уровень музыкального образования. То же касалось и специального образования, и вузов. В пространстве образования всегда интересно жить и работать, потому что молодые люди до последнего не хотят быть на кого-то похожими. Если мы или власти не задушат это своеобразие, то вырастают совершенно удивительные личности.

Две главные задачи перед государством — предоставить бесплатное образование и просвещение. Мне лично кажется, что Болонская система, сыграла не последнюю роль в том, что в итоге в системе образования начали появляться способы отъема денег у учащихся вроде ситуаций, когда часть курса учится платно, а часть на бюджете. На мой взгляд, в России не должно быть никакого платного образования.

Заслуженный учитель России, академик Российской академии образования Евгений Ямбург

Болонская система, как и единый государственный экзамен, были введены для того, чтобы наши дипломы конвертировались и принимались в других странах Европы, мира и так далее. Этого не произошло и мы обиделись. Но на обиженных воду возят, ведь нельзя сказать, что у Болонской системы нет своих положительных сторон.

Ведь что такое Болонская система. Это значит, что абитуриент, поступивший в вуз, учится четыре года, получает статус бакалавра, а потом еще три года и становится магистров. Допустим, девочка поступила в педагогический университет, проучилась четыре года и освоила программу обучения детей в начальной школе. А затем ее заинтересовал менеджмент в образовании, и она в магистратуру идет на управление образованием. В результате я получаю прекрасного готового завуча начальной школы. Что в этом плохого?

Юрий Мартьянов / Коммерсантъ

Далее. Бакалавр — это недоучившийся врач или инженер. Поэтому в России инженер, кстати, так же. И поэтому врачи проходят бакалавриат, магистратуру, а потом еще и ординатуру. Прежде чем врач будет оперировать, он еще пару лет будет проходить стажировку у хирурга. Точно так же в США и Европе.

При этом у нас специалитет по медицине и инженерии был сохранен, то есть они учатся пять лет. Теперь возьмем другую сторону. Вот человек поступил на химический факультет МГУ. Четыре года — и он бакалавр. Но вот его заинтересовало управление. С учетом того, что открытия — это командная работа, например, в сфере астрофизики, энергетики, биоинженерии, кибернетики и так далее, всегда нужен человек, который это все организует. По сути, они достойны уважения не меньше, чем сами исследователи. Поэтому нет разделения систем [на Болонскую или российскую], как нет французской физики, английской математики и так далее. Как бы не менялась политика, мы не должны выбиваться из [мирового образовательного] процесса.

То же самое с ЕГЭ. На Западе не признают этих дипломов, но никто его отменять не будет, потому что у единого экзамена имеет несколько функций. Во-первых, это позволяет многим талантливым ребятам из провинции поступать в крупные вузы страны, отправлять документы в три-четыре учреждения. В СССР говорили: приезжайте, проходите курсы, мы вас обучим, тогда, может быть, и поступите. Это же хорошая кормушка для разного рода преподавателей, скрытая форма коррупции, я бы даже сказал.

Или другой демагогический аргумент против ЕГЭ: у детей от него стресс. Слушайте, мы в СССР сдавали в июне восемь экзаменов и еще четыре в августе. Это не стресс?

Кроме того, в некоторые регионах в знак протеста против того, нас «все обижают», решили демонстративно отказаться от изучения английского языка. Да это какой-то ложный патриотизм. Назло маме отморожу уши, вот как это называется. Английский — это язык международного общения, в том числе научного, вне зависимости от нашего отношения к нему. Если мы хотим развивать образование, надо быть очень осторожными, аккуратными. Нельзя управлять образованием, как плохой шофер: то газ, то тормоз. Мы так вылетим на обочину истории.

И, кстати говоря, министр высшего образования [Валерий Фальков] очень аккуратно сказал, что мы будем совершенствовать Болонскую систему, но не будем отказываться от нее. Он все правильно сказал. Вузы должны иметь возможность варьировать Болонскую систему и специалитет.

А еще в этом вопросе нужно следовать совету великого баснописца Крылова: пироги должен печь пирожник, а сапоги тачать сапожник. Но уж никак не всякие дяди и тети, которые в электоральных целях пиарятся на этой проблеме.

Чем была хороша и плоха советская система образования. Если мы берем естественные науки и математику, то это был очень серьезный уровень. Но как дело доходило до гуманитарный темы, то начиналось идеологическое вранье.

Если брать Болонскую систему, то она хороша своей ориентированностью на практику. Говорю вам как академик. У нас проблема в том, что на практику отводится 1,2 тыс. часов, а на деле только 40 часов. Потому что у преподавателей высших школ нищие зарплаты и норматив 900 часов, а им надо еще их вычитать и практику вести. Поэтому нужно менять оплату и так далее. Много элементов в России изначально уродуют Болонскую систему.

Не система плохая, а наши эти выверты, связанные с финансированием, все портят. Поэтому я полностью согласен с министром высшего образования, что нужно устранять барьеры, проблемы. По факту нужно понять главное — не будет другой системы, просто будут шлифовать Болонскую. Но есть проблемы с консерватизмом, особенно в нашей вузовской среде. Однако нельзя идти вперед, повернув голову назад.

Заведующий кафедрой журналистики, директор Института Массмедиа и рекламы РГГУ, член ученого совета РГГУ, член СПЧ по правам человека Николай Сванидзе

Отношусь к [ситуации с Болонской системой] крайне негативно, потому что это будет означать полную изоляцию. Что касается образования, то это укладывается в общий изоляционистский тренд политики, загоняя нашу страну в угол. Я не могу этому относиться хорошо

Сергей Карпухин / ТАСС

Та система, о которой говорит Фальков, не заменит Болонскую. При нынешней власти, действующей идеологии в ближайшее время пересмотр позиции по отношению к Болонской системе невозможен. Именно идеология стала причиной отказа от нее. Идеология изоляционизма.

Собственная образовательная система России

Россия присоединилась к Болонскому процессу 19 сентября 2003 года, перейдя на новую систему образования — двухуровневую, состоящую из бакалавриата и магистратуры. Министр науки и высшего образования России Валерий Фальков, подтвердив намерение от нее отказаться, призвал относиться к Болонской системе «как к прожитому этапу». По его словам, в стране должна сложиться «собственная уникальная система образования», базирующаяся на «интересах национальной экономики» и предоставляющая «максимальное пространство возможностей для каждого студента».

При этом в конце марта Минобрнауки официально заявляло, что вопрос об отказе от Болонской системы высшего образования даже не обсуждается. В ведомстве подчеркивали, что в приоритете все равно остаются программы специалитета, количество которых растет с каждым годом.

Однако к лету ситуация в корне изменилась. Как сообщили порталу NEWS.ru в пресс-службе министерства 7 июня, страны — члены Европейского пространства высшего образования (ЕПВО) еще в апреле приняли решение о приостановлении прав России в Болонском процессе. Вместе с тем в Минобрнауки заверили, что исключение российских вузов из этой системы никак не повлияет на предстоящую приемную кампанию 2022/23 учебного года.

В пресс-службе Минпросвещения, в свою очередь, выразили уверенность в том, что отказ от Болонской системы с переходом на программы специалитета «способен усилить качество подготовки педагогов по всей стране» (цитата по ТАСС). Переход на Болонскую систему, считают в ведомстве, привел к исчезновению специальностей и указаний на конкретную квалификацию, а это, в свою очередь, спровоцировало проблемы на рынке труда. В пример пресс-служба привела квалификацию «бакалавр / магистр педагогического образования», которая не соотносилась с профессией учителя по конкретному предмету.

Кроме того, подчеркнули в Минпросвещения, с переходом к Болонской системе образовательная программа претерпела идеологические изменения: была усилена общая часть — за счет «сокращения профильной, особенно предметной части», что в конечном итоге повлекло за собой снижение уровня образования.