«Они вырвались из народа к народу». Продюсер Александр Кушнир о феномене «Ласкового мая» и Юры Шатунова

Юрий Шатунов, солист снискавшей бешеную популярность в конце 80-х годов группы «Ласковый май», умер 23 июня от острой сердечной недостаточности. Несмотря на то, что громкая история этого коллектива закончилась в 1992 году, он стал чем-то вроде национального достояния и прочно вошел в культурный код россиян. По просьбе RTVI журналист, продюсер, директор музыкального агентства «Кушнир Продакшн» Александр Кушнир рассказал о том, почему это произошло и как группа добилась такого ошеломительного успеха на излете СССР.

«Ласковый май» как народный промысел

С годами отношение к «Ласковому маю» изменилось кардинально. Мало можно найти артистов, которых в 1988 году воспринимали по-одному, в 1990-м по-другому, в 2008-м году про них забыли, а спустя 15 лет воспринимают по-третьему.

Я бы говорил о феномене и примитивизме наивной народной субкультуры. В момент появления «Ласкового мая» были три ниши. Одна ниша — это «Утренняя почта» по телевизору и «С добрым утром» раз в неделю по радиоточке. Официальная пошлая, ужасная, античеловечная советская эстрада с редчайшими исключениями в виде, допустим, Пугачевой. Вторая ниша — рок. И третья ниша — это в то время появившиеся дискотечные группы для крымского побережья, и здесь, понятно, что в первую очередь приходит в голову группа «Мираж».

А «Ласковый май»… Я застал эту сумасшедшую магнитофонную атаку. Он появился очень удачно в расцвет кооперативного движения. Их катушки и кассеты стояли в ларьках на самом видном месте, и ларьков таких было много — на Трех вокзалах их было целых пять. В регионах на вокзалах в ларьках везде играл «Ласковый май». Они вырвались из народа к народу по кратчайшему пути, минуя «голубые огоньки», минуя фирму «Мелодия». Их музыка была простой и доступной — все сразу всё понимали.

Они отбили огромную часть аудитории у поклонников дискотек и молоденьких любителей советской эстрады. И, к моему немалому удивлению, им удалось отбить неустойчивую часть публики, которая слушала рок-группы, — в основном, это девочки 15-ти лет. «Ласковый май» брал неподдельной наивностью, доходчивостью, самозабвенностью, пронзительностью. Это был аналог примитивистского искусства в живописи. Народные промыслы — это не только ловля рыбы в северных морях. Как выяснилось, «Ласковый май» — тоже народный промысел. Ну и, конечно, гениальный композитор Сергей Кузнецов и гениальный маркетинг Андрея Разина.

Отличие стратегии менеджмента группы «Кино» и «Ласкового мая»

После смерти Цоя ушлый Айзеншпис моментально провел, как он мне говорил, «ряд точечных ударов»: собрал пресс-конференции, быстро выпустил «Черный альбом». И как минимум год пожинал плоды этой смерти (хотя нехорошо, наверно, так говорить). Весь первый год «Кино» было в топе, а потом пошло на убыль в году 1993-м. Что касается «Ласкового мая», то их пик пришелся, конечно, совершенно на другое время, на 1988-89 годы, когда с «Кино» было все в порядке.

Классических альбомов «Ласкового мая» 1988 года было два или три, а дальше начали выходить альбомы в двух номинациях. Да, действительно, были новые, к которым подключали новых композиторов и чуть ли не новых певцов, но параллельно выходили и альбомы, продюсерами которых были кооперативные ларьки. В них просто были намешаны песни из первых трех-четырех.

Уже шел вал — покупались новые композиторы, заключались контракты, приобретались песни. Куй железо, пока горячо. На так называемом новом альбоме «Ласкового мая» половина песен могла быть из предыдущих, причем почти без изменений, с чуть новыми аранжировками, — но, естественно, их засовывали в конец.

И Разин не мог заведовать всеми ларьками в стране. Он, конечно, старался, чтобы постоянно шла какая-то работа в студии или даже делались концертные записи. Но тут был очень силен элемент стихийного маркетинга, партизанской рекламы.

Это был большой грёб лопатой с точки зрения поп-менеджмента и маркетинга. Менеджмент «Ласкового мая» работал с начальниками поездов. Они делали все для того, чтобы в поездах дальнего следования с утра до вечера по радиоточке звучала эта музыка.

Такой разный «Ласковый май»

Вокалистов в разных составах действительно было навалом, более десяти, и важно было, чтобы, пока народ не разошелся, прозвучали «Белые розы» голосом Шатунова. Они подбирались по возрастному принципу — грубо говоря, до 18 лет. Впрочем, это было не столько важно, как и голосовые данные. Прежде всего, важна была внешность, либо похожая на Шатунова, либо просто достаточно жалостливая.

Там были по-своему революционные технологии. Знаете, я недавно столкнулся с людьми, которые были на концерте фейковой группы «Аквариум» и были уверены в том, что это настоящий «Аквариум». Они поняли, что это не так, только когда спустя два года увидели по Первому каналу передачу «Музыкальный ринг». И они бегали по квартире и кричали: «Это не «Аквариум»! У меня на концерте совсем другой человек пел «Серебро Господа моего»!»

Менеджмент же «Ласкового мая» вообще поступал очень хитро. В нескольких ларьках при входе на стадион или в Дом культуры продавали кассеты, катушки и фотографии вокалиста, где кривым почерком было написано «Ласковый май», и стоял автограф. Человек за рубль покупал фотографию, на которой могла даже не стоять фамилия, и он вполне мог думать, что вот это — Шатунов.

Наследие «Ласкового мая» и Юры Шатунова

У трех основных персонажей в «Ласковом мае» — Шатунова, Кузнецова, Разина — с манией величия все было в порядке, и, надо признать, что небеспочвенно. Один уехал в Германию, второй вообще пытался делать свои проекты, а третий частично ушел в политику.

После 1992 года серьезно говорить про «Ласковый май» уже не приходится. Во время расцвета телепередачи «Акулы пера» к нам потихонечку пришли компакт-диски, и когда начали переиздавать кассеты «Ласкового мая» на CD, тогда был еще один всплеск его популярности. Второй пришелся на возвращение винила, и я не знаю, чем это закончилось, — все это скорее отблески. А яркая история длилась с 1988 по 1992 год.

Как таковых последователей у «Ласкового мая», соизмеримых по охвату, не было — и при этом мы смело можем сказать, что у группы «Мираж» были последователи. Если мы будем считать условную группу «Маленький принц» последователем «Ласкового мая» — тогда да, их были миллионы. Но они несравнимы по масштабу.

Вообще, в 1992-93 годах было просто страшно выйти на улицу. Могли днем стрелять. Нечего было жрать. А потом появился цивилизованный шоу-бизнес с журналом «Птюч», Меладзе, Матвиенко, «Иванушками», группой «Мечтать», «Мумий Троллем», «Сплином». Но тогда «Ласковый май» уже оказался неактуальным.

Я не отрицаю ни таланта Кузнецова, ни таланта Разина. Поскольку я имел прямое отношение к другим прорывам, начиная от «Троллей» и заканчивая Земфирой, я задним числом вижу, как совпал талант артистов со временем. Талант Шатунова совпал с расцветом кооперативной культуры, и все это легло в одну точку: талантливый композитор, талантливый вокалист и талантливый промоутер, и все это в контексте дикого капитализма.

Эта формула оказалась действенной в течение пяти лет. У меня были знакомые крупные тузы из этой магнитофонной субкультуры, и они мне когда-то давно рассказывали, что хорошо покупали только первые два альбома. Ну и остальные по инерции, но с цифрами в десятки раз меньше.

Что касается смерти Юры Шатунова, то любая смерть — это вряд ли праздник. Другое дело, несложно допустить, что появится мощная волна каких-то ностальгических историй, начиная от переиздания альбомов и заканчивая концертами с голограммами. И я до последнего не верил, что группа «Кино» без Цоя, как группа Doors без Моррисона, смогут собирать полные залы. Но вот оказывается, что могут.