«Пашинян резко изменил позицию». Почему Армения вспомнила о России

Армянский премьер Никол Пашинян вновь изменил подход к изменению Конституции — самому болезненному вопросу для всей страны, поскольку он предполагает удаление из нее упоминания Нагорного Карабаха (Арцаха). Если еще в марте он обещал провести референдум и утвердить новый основной закон всенародно, то теперь сомневается в самой необходимости изменений. Специалист по постсоветскому пространству Кирилл Кривошеев объясняет RTVI, чего добиваются армянские власти внутри страны и во внешней политике.

Конституционная нестабильность

В начале этой недели в столице Армении прошел политический форум «Ереванский диалог». Стартовав в прошлом году, это мероприятие успело превратиться в местный аналог Мюнхенской конференции по безопасности или Валдайского клуба: программные речи политиков и выступления экспертов. Главной звездой два года подряд, конечно, был сам Никол Пашинян, который, говоря на английском, заявил такое, что поначалу было похоже на неточность перевода. Но никакой неточности не было — он правда резко изменил позицию по одному из основных вопросов.

«Если Конституционный суд решит, что текст мирного соглашения между Арменией и Азербайджаном не соответствует нашей Конституции, то я инициирую конституционные изменения, потому что этот мирный процесс и мирное соглашение не должны быть оставлены. И мы постараемся, убедим наше общество, чтобы осуществить это изменение для достижения прочного и долгосрочного мира. Но если Конституционный суд решит, что соглашение полностью соответствует Конституции Республики Армения, то в этом случае не будет никаких препятствий для направления документа в наше Национальное Собрание для ратификации», — сказал он (цитата по русскому переводу на официальном сайте).

Чем это отличается от сказанного им ранее? Еще в марте изменение Конституции преподносилось не как один из вариантов («если Конституционный суд решит, но скорее всего он решит иначе»), а как неизбежное решение. Пашинян говорил о референдуме, который запланирован на 2027 год, хотя может пройти и раньше — в 2026-м, вместе с парламентскими выборами. И хотя все прекрасно понимали, что Конституцию собираются менять по требованию Азербайджана, Пашинян пытался убедить электорат, что это нужно и самой Армении.

«Принятие новой Конституции путем общенационального референдума имеет важное значение, поскольку все предыдущие референдумы, проводившиеся для принятия действующей Конституции, в глазах общественности испытывают серьезную нехватку легитимности, — говорил он. — С февраля 2020 года я говорил о необходимости новой Конституции Армении. Граждане Армении должны и воспринимают себя основателями Республики. Но они должны воспринимать себя основателями системы прав и обязанностей».

Нельзя сказать, что эти слова не имеют под собой никаких оснований. Откровенно говоря, нынешняя Конституция Армении была написана предшественником Пашиняна Сержем Саргсяном только с одной целью — остаться у власти не в роли президента, а в роли премьера с огромными полномочиями. Но Пашинян попросту «угнал» эту «машину» в 2018 году и до сих пор едет на ней, ловко преодолевая один кризис за другим. Честным разделением полномочий между институтами государства в этом документе, конечно, и не пахнет, зато есть широкое поле для манипуляций, которыми Пашинян активно пользовался — например, назначая досрочные выборы, когда ему это было нужно.

Почему же изменение армянской Конституции так важно для Азербайджана? Конечно, не для того, чтобы в Армении укреплялись демократические институты и качество управления, а с собственными целями. В преамбуле Конституции есть отсылка к Декларации о независимости страны, в которой, в свою очередь, упоминается совместное Постановление Верховного Совета Армянской ССР и Национального Совета Нагорного Карабаха от 1 декабря 1989 года «О воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха». Как утверждают в Ереване (причем на уровне Конституционного суда), никаких юридических последствий эта норма не несет, тем более что в мирном договоре будет пункт, что документ стоит выше любого национального законодательства. Но для Баку это — имиджевый вопрос и к тому же повод для дополнительного давления на Ереван. Зачем подписывать мирный договор раньше, если можно подзатянуть время и добиться еще лучших условий?

Для публики, впрочем, у Баку есть другое объяснение своей несговорчивости. Якобы через 20 или 30 лет Армения может сказочно разбогатеть, укрепить армию, и, ударившись в национализм, попытаться взять реванш в Карабахе. Такой сценарий, конечно, выглядит как неудачная шутка. Каким образом страна с трехмиллионным населением вдруг обгонит в экономическом развитии десятимиллионный Азербайджан с его нарастающим экспортом газа — это только один вопрос. Другой и более резонный — неужели если к власти в Армении придет настоящий реваншист, готовый начать кровопролитную войну, его остановят какие-то формулировки в Конституции?

И тем не менее еще месяц назад, 16 апреля, Пашинян играл по правилам Азербайджана и сам настаивал, что в новой Конституции никаких отсылок к Декларации о независимости быть не должно, а теперь делает вид, что Азербайджан может удовлетвориться еще одним решением армянского Конституционного суда (ведь одно, как мы говорили, уже есть).

Во-первых, это полностью противоречит его долгосрочным целям, во-вторых он находится в позиции силы, и в третьих — в Баку уже дали понять, что недовольны Пашиняном, и его слова «ставят под сомнение приверженность Армении к миру». Ко всему прочему, в Азербайджане прямо и публично указывали, что изменение Конституции Армении наряду с роспуском Минской группы ОБСЕ — это предусловие для подписания мирного договора. Без него никакого подписания не будет, а значит, и отправлять в Конституционный суд на проверку просто нечего.

Предвыборные поправки

Изменения Конституции — не единственный вопрос, по которому армянское руководство в последние дни и недели совершило резкий маневр. Например, на встрече с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым глава армянской дипломатии Арарат Мирзоян вдруг заявил, что Ереван не подавал заявку на вступление в Евросоюз, а значит, любые разговоры о последствиях такого решения — неактуальны.

Такое заявление звучит не то чтобы неправдиво (как раз правдиво — реальные перспективы Армении по вступлению в ЕС очень туманны), но непоследовательно. Буквально только что в стране приняли закон, который декларирует: «Республика Армения, стремясь развивать демократические институты, повышать благосостояние общества, укреплять безопасность, устойчивость и верховенство закона, объявляет о начале процесса вступления Республики Армения в Европейский союз». Более того — еще в прошлом году Пашинян прямо заявил, что готов сблизиться с Евросоюзом так сильно, как это вообще возможно, и если бы это зависело только от него — вступил бы «уже в этом году».

Более того — как прямо намекают в Ереване, тема евроинтеграции должна стать главной на парламентских выборах 2026 года (тех самых, что еще недавно собирались проводить параллельно с конституционным референдумом). Пашинян и его команда должны были предстать теми, кто смело ведет страну в мирное и европейское будущее, разрушая стереотипы прошлого, их оппоненты — выглядеть замшелыми консерваторами, которые к тому же могут втянуть страну в новую войну. Публичный отказ от этой концепции выглядел бы странно, но правда в том, что никакого отказа на самом деле не было.

Мирзоян просто ловко ушел от ответа на вопрос российского журналиста, чтобы не портить дружеский тон пресс-конференции с Лавровым. Он подыгрывал ему и в других вопросах. Например, не стал спорить, когда Лавров сказал что Россия вынуждена «воевать против всей Европы, которая в очередной раз под нацистскими лозунгами, выставив вперед режим Зеленского, воюет против России», и «армянские друзья» готовы войти в положение и смириться с задержками в поставках российского оружия (на самом деле, конечно, в Ереване, считают иначе).

При этом поспешные оценки, что первый визит Лаврова в Ереван после 2022 года указывает на возвращение Армении в орбиту влияния России, были опровергнуты почти сразу же — когда вслед за российским министром туда приехал французский — Жан-Ноэль Барро и говорил о скорой подготовке договора о стратегическом партнерстве.

И Пашинян, и его подчиненные умеют говорить нужные вещи в нужный момент. Пока эта тактика срабатывала. Но если последние два года Армения открыто бросала Москве вызовы (и мы рассуждали, какое за это может последовать наказание), то теперь это перекос надо выправить.

Необходимость этого диктуют и глобальные процессы (когда президент США — Дональд Трамп, то по всему миру расползается идея, что «реалполитик» важнее идеалов), и внутренние. Если перед выборами оппоненты будут обвинять Пашиняна в испорченных отношениях с Москвой, ему будет что на это ответить («сам Лавров назвал Армению союзником и другом, и заявил, что не видит причин для ее украинизации»).

Отказ от изменения Конституции — это, судя по всему, тоже нехитрый предвыборный прием. Идея, что основной закон страны придется переписывать по требованию Азербайджана — слишком токсична и хотя бы до выборов лучше сделать вид, что этого делать не придется. При этом кто-то может поверить, что у Пашиняна на самом деле есть хитрый план. Наряду с этим он пытается гнуть жесткую линию и по еще одному вопросу — «Зангезурскому коридору». Как было показано в презентации, с которой он выступал перед гостями «Ереванского диалога», на этом маршруте будет работать полноценный паспортный и таможенный контроль, хотя Баку требует беспрепятственного проезда.

Как ситуация в армяно-азербайджанском урегулировании сложится на самом деле, сказать пока сложно. Хотя мирный договор формально считается согласованным, о его подписании пока не идет и речи. Скорее всего, пойти на уступки Азербайджану рано или поздно все равно придется, но если это произойдет после выборов, тактическую задачу можно будет считать выполненной. Другой вопрос — захочет ли Азербайджан подыгрывать Пашиняну в его желании пережить очередные выборы без особых проблем. Но строить предположения на этот счет еще рано — впереди целый год. А за него еще многое может измениться.

---

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции