Сербия смирилась? Откажется ли Вучич от Косово и «русских братьев»

На днях лидеры Сербии и частично признанной республики Косово поддержали предложенное Евросоюзом соглашение «О пути к нормализации отношений». До этого президент Сербии Александр Вучич высказывался относительно того, что рано или поздно стране придется ввести антироссийские санкции, а в прессе появлялись сообщения о том, что Сербия может поставлять на Украину через третьи страны боеприпасы для установок «Град». О том, какого политического курса придерживается сербское руководство и общество и как недавние события могут повлиять на отношения Сербии с Россией, RTVI рассказал эксперт Фонда Карнеги*, журналист-международник Максим Саморуков.

Какие настроения сейчас царят в сербском обществе

На человеческом уровне понятие «русские — братья» имеет глубокие корни. Несмотря на огромный приток русских в Сербию за последний год и все социальные проблемы, которые он создает, общество все равно остается благожелательно настроенным к россиянам. Ничего похожего на бытовую русофобию невозможно представить. Любое столкновение сербов с русскими по-прежнему приводит первых в умиленно-дружелюбное состояние. Это касается не только антизападных, консервативных сербов, но и вполне себе проевропейских.

В целом в Сербии есть некоторая доля прозападно настроенных людей — их около 10-15%. Это не значит, что они полностью одобряют то, как вел себя Запад во время югославских войн, но в целом готовы с этим смириться. Эти люди считают, что цель Сербии — вступление в Евросоюз и построение либеральной демократии по западным лекалам.

Есть группа людей, которые вообще ненавидят Запад и готовы в противовес любить кого угодно, — хоть Россию, хоть Китай. Они считают, что Сербия ни при каких обстоятельствах не должна стать частью Запада, вступить в Евросоюз и так далее. Но это маргинальное меньшинство, маргинальный слой.

А в целом большинство сербов, конечно, недолюбливают Запад, ведь Сербию бомбило НАТО. Но это отношение вполне совмещается с осознанием того, что, в принципе, страна полностью зависит от Запада, который является ее главным экономическим партнером. Никаких реальных альтернатив здесь нет.

Если бы другие страны предложили им нечто сопоставимое по выгоде с сотрудничеством с Евросоюзом, сербское общество за эту возможность непременно бы ухватилось. Но никто ничего такого не предлагает. Сербы осознают, что их трудовые мигранты работают в Западной Европе, что Сербия торгует с Западной Европой, а они сами постоянно ездят туда отдыхать. Есть понимание, что от Евросоюза им никуда не деться. Поэтому каким бы лицемерным, лживым и плохим ни был Запад с их точки зрения, — такова жизнь. Придется смириться с этой реальностью.

Насколько сербское общество готово противостоять власти в случае введения антироссийских мер

Сербское общество довольно пожилое, уставшее и навоевавшееся. Поэтому на общеполитические вопросы люди реагируют не особо болезненно. Но, конечно, такие действия станут гигантским ударом по популярности сербских властей, особенно если все антироссийские меры введут вместе, сразу и без пропагандистской подготовки. Это будет коллапс их рейтинга.

Сербия — страна, где большинство СМИ подконтрольны властям и пишут то, что нужно. Во провластном нарративе пророссийская позиция по-прежнему занимает важное место. И если вдруг, после стольких лет подобного курса и пропаганды, сербское руководство возьмет и сделает поворот на 180 градусов, это больно ударит по его популярности.

Нынешняя Сербия — довольно авторитарная страна. В ней есть правящая партия, которая собирает большинство голосов. У нее есть более радикальная, но ручная оппозиция. Однако она ручная только до тех пор, пока власть сильна. Если нынешнее руководство страны пойдет на резкий разрыв с Россией, то оппозиционные националистические партии начнут быстро набирать популярность и в итоге могут, как минимум, основательно подвинуть правящую партии во многих органах власти.

Кто такой Александр Вучич

Вучич — выходец из праворадикальных политических кругов 1990-х годов. Он состоял в Сербской радикальной партии, созданной при поддержке Милошевича и сербских спецслужб. По сути она представляла собой то, чем была тогда ЛДПР Жириновского в России. Сербская радикальная партия была необходима для того, чтобы пугать как людей внутри страны, так и Запад. Вот, мол, вам кажется, что Милошевич страшный радикал и националист? Нет, у нас есть еще более радикальные националисты, и поэтому цените то, что имеете.

После свержения Милошевича, Вучич еще лет десять провел в радикально-правой оппозиции при проевропейских сербских правительствах. Но в конце концов и он, и значительная часть прагматичных радикалов поняли, что на такой платформе далеко не уедешь. Нет, они не решили от нее отказаться, просто добавили туда стремление к интеграции в Евросоюз.

Прежде всего, это легитимизировало их в глазах Запада. Их новая партия получилась гораздо менее маргинальной. Они остались довольно радикальными, консервативными, националистическими в риторике, но в целом в своей реальной политике стали гораздо ближе к центру.

В 2012-м году СНС выиграла выборы. С тех пор Вучич менял должности, был то вице-премьером, то премьером, то президентом, но по сути оставался главным человеком в стране. Ему по-прежнему удается продавать Западу идею о том, что пока он находится у власти, то может контролировать сербских радикалов, держать в узде пророссийские чувства в сербском обществе и решить косовский вопрос. Конечно, за десять лет Вучич ничего в этом плане не решил, но Запад по-прежнему готов это покупать.

За эти годы он взял под контроль всю систему сербской государственной власти. В парламенте есть небольшая реальная оппозиция, есть лояльная системная оппозиция. Но в целом все понимают, что независимо от того, что написано в Конституции и в законах, все решает Вучич.

Он прекрасно умеет подбирать нужные слова и нарративы для разных целевых аудиторий. Есть Запад, с которым ему нужно обсуждать региональные дела, косовский вопрос и вообще Сербию как главную силу в балканском регионе. Здесь он презентует себя как просвещенного проевропейского политика, который вынужден сдерживаться в своих проевропейских и прозападных шагах. Такое, мол, у него общество — консервативное, националистическое, и потому он не может сразу взять и построить здесь Европу. А тут еще и Россия давит — и Западу стоит это принимать в расчет.

Внутренней аудитории он продает идею о том, что на него страшно давят со всех сторон — и Россия, и Запад, и вообще кругом страх и ужас. И если бы не Вучич, который умеет со всеми договариваться и правильно балансировать, уже бы додавили. Это его умение подать себя как крупного мирового деятеля, способного в сложнейшей международной обстановке все равно проторить Сербии путь, встречает понимание в обществе.

Внутри Сербии Вучич умеет, с одной стороны, находить поддержку у сербских антизападных, националистически настроенных слоев общества. С другой стороны, он же кажется оптимальным вариантом для более умеренной, центристской его части. Для либеральной части общества тоже есть посыл — несмотря на явные авторитарные замашки власти, Сербия все же интегрируется в Евросоюз.

К тому же, как только Вучич заходит слишком далеко в своих авторитарных поползновениях, приезжают люди из Брюсселя и грозят пальцем. Например, в 2020-м году он избрал парламент, где не было ни одного реального оппозиционера, что вызвало непонимание у европейской бюрократии.

Не беда — Вучич почти сразу изменил избирательное законодательство, и весной прошлого года в парламенте появилась реальная проевропейская оппозиция, которая набрала свои 10 с небольшим процентов и ни на что в реальности не влияет. Но теперь и у Евросоюза совесть спокойна, и Вучичу ничего не угрожает, и в целом все довольны.

Насколько радикальные патриоты могут влиять на решения Вучича

Еще со времен Милошевича никакой самостоятельной националистической оппозиции в Сербии нет. Сербская власть, так же, как и российская, всегда понимала, что всяких там либералов можно потерпеть, пусть себе эти 7-10% вякают про демократические ценности и курс на сближение с Западом. А вот люди, которые критикуют справа, с более националистических и радикальных позиций, могут быть опасны. И поэтому все подобные движения должны контролироваться спецслужбами снизу доверху, насыщаться агентами и провокаторами.

Сербская радикальная партия, выходцем из которой является Вучич, в 1990-е годы набирала по 30% голосов, и все равно была насквозь проникнута агентурой спецслужб Милошевича, поперек воли которого действовать была не готова. Сейчас тем более все ультраправые партии так или иначе обязаны своим попаданием в парламент связям с действующей властью.

Посыл простой: пускай Вучич неидеален и тоже заигрывает с националистами, но ведь он все-таки лучше страшных ультраправых, которые дерутся в парламенте, штурмуют здания и выдвигают совершенно чудовищные лозунги, неприемлемые ни для Запада, ни для сколь-нибудь умеренного серба!

Протесты ультраправых, и в том числе недавний штурм президентского дворца, играют на руку Вучичу. К тому же, большой вопрос, насколько самостоятельно они организовываются, потому что мы постоянно видим, что в них участвуют одни и те же люди. При этом почему-то сербское руководство, которое в западных СМИ рассказывает про страшных ультраправых и пророссийскую угрозу, совершенно не спешит арестовывать этих людей.

Какие отношения у России и Сербии сейчас

У России и Сербии сейчас прекрасные отношения. Вучич старательно изображает, что находится под адским западным давлением по присоединению к санкциям. Причем не очень понятно, насколько это соответствует действительности — скорее всего, не под таким уж адским, просто потому, что с точки зрения западных дипломатов косовский вопрос является более приоритетным. Если Сербия решит его, то, по их мнению, санкции против России как-нибудь приложатся.

С другой стороны, Вучич постепенно готовит общество к тому, что рано или поздно антироссийские санкции в том или ином виде придется ввести. Более того, он готовит к этому и российское руководство, пытаясь продемонстрировать, что всячески сопротивляется, — а это следует ценить.

Конечно, формальное присоединение тоже важно, и рано или поздно его будут добиваться, но сейчас этот вопрос не приоритетный для Запада.

Благодаря тому, что отношения наших стран построены в основном на риторике, а не на каком-то практическом сотрудничестве, их очень легко сохранять в хорошей форме. Например, за последний год Сербия поставляла гуманитарную помощь Украине, голосовала с осуждением России в ООН, а сербские компании, по сути, выполняют абсолютное большинство западных санкций в отношении России.

Но это не приводит к ухудшению отношений между двумя странами. Мы не слышим, чтобы российское руководство критиковало сербского руководство. Все заявления российских официальных лиц очень комплиментарны для Вучича. А вся критика сосредоточена на Западе, который давит на Сербию. Мол, мы в российском руководстве прекрасно понимаем тяжелое положение сербов, ценим их сопротивление и не собираемся требовать невозможного.

Является ли недавно подписанное соглашение между Косово и Сербией прямой дорогой к признанию Косово

На самом деле признания Косово от Сербии никто не требует. В Евросоюзе прекрасно понимают, что это не пройдет и по сути никому не нужно. Они требуют нормализовать отношения на практическом уровне и дать Косово возможность вступить в международные организации, особенно в ООН, чтобы оно чувствовало себя нормальной страной.

Взаимное признание документов, автомобильных номеров и даже открытие миссий, это в значительной степени легализация того, что уже и так есть. А вот вступление Косово в ООН — это большой вопрос, и не похоже, что Сербия к этому готова.

То, что Боррель на днях подал как соглашение двух сторон, было опубликовано с большими оговорками сербской стороны о недостаточно четко сформулированной необходимости создания в Косово ассоциации сербских муниципалитетов. А ведь это было условием участия Сербии в этой сделке. И раз Косово не согласилось на ассоциацию сербских муниципалитетов напрямую, то и Сербия не должна выполнять обязательства по непротивлению участию Косово в международных организациях.

Скорее, Евросоюзу просто очень хотелось продемонстрировать успех. Дальше начнется процесс переговоров, будут идти долгие обсуждения, как конкретно все это имплементировать на практике. Очевидно, что эти обсуждения займут немало времени. Никакого практического прорыва в отношениях Косово и Сербии я не жду, — тем более признания Сербией Косово.

Да, руководители Сербии и Косово встречаются, сидят за столом переговоров, постоянно ведут диалог. Не грозят друг другу, не пытаются задушить при первой встрече, ведут себя как цивилизованные люди. Но на самом деле те вопросы, которые не были решены, так и остаются в основном нерешенными.

Это будет продолжаться долго, потому что и Евросоюз не особенно заинтересован в том, чтобы Сербия и Косово вдруг полностью все урегулировали. Ведь как только это случится, сразу возникнет вопрос: а почему вы не берете Сербию в Евросоюз, раз препятствий больше нет?

Но если Сербия вступает в ЕС по нынешней модели интеграции, она получает право вето на любые ключевые европейские решения, своего комиссара, долю в Европарламенте и много чего другого. А это никому это не нужно — Орбана, лидера Венгрии с его пророссийской позицией, им хватает и так по горло. Поэтому понятно, что никакого вступления Сербии в ЕС не будет до того, как будет проведена реформа механизма принятия решений в Евросоюзе, голосования большинством голосов. А это займет дай бог лет десять.

В свою очередь, никакого окончательного урегулирования отношений между Косово и Сербией не может быть без четкой перспективы вступления Сербии в ЕС. Что-то меньшее ее вряд ли устроит. Так что, скорее всего, эти переговоры будут продолжаться годы.

Насколько сербскому обществу важно непризнание Косово

По-настоящему сербское общество уже давно не хочет возвращения Косово в состав Сербии. Но борьба за непризнание Косово — это давний козырь Вучича и его партии, с помощью которого они пришли к власти еще в 2012-м году. Мол, проевропейские либералы плохо борются за Косово, а мы будем бороться хорошо.

Поэтому вся провластная пропаганда до сих пор трубит о важности Косова. Ведь пока все обсуждают Косово, гораздо меньше вопросов возникает к темам коррупции, организованной преступности и прочих подобных дел. Согласно соцопросам, десять лет назад сербское общество гораздо меньше переживало о Косово, чем сейчас.

Но, конечно, такие опросы отражают скорее то, что сегодня говорят в телевизоре. А в реальности интенсивность сентимента «Косово — это Сербия» существенно снизилась. Сербов скорее обижает, что, возможно, им придется признать Косово и ничего за это не получить — ведь они боролись так долго, что эта борьба уже сама по себе стала ценностью.

Возможно, вступление Сербии в Евросоюз раньше, чем Косово станет для сербов достаточным утешением. Но из того соглашения, которое сейчас обсуждают при посредничестве ЕС, получается, что Сербия не получает практически ничего. И зачем тогда ей признавать Косово?

Сколько еще может продолжаться такая ситуация

Думаю, тянуть Вучич может сколько угодно. На самом деле Сербия мало кому интересна, и она уж точно не входит в приоритеты Евросоюза, особенно в нынешней ситуации. То, что сейчас активизировались переговоры по Косово, — это скорее желание Евросоюза стабилизировать ситуацию, чтобы не приходилось на нее отвлекаться от более важных вопросов.

Мол, если вы против независимости Косово, голосуйте за мою партию. Дальше он вернется премьер-министром и продемонстрирует Западу волю народа.

Российскому руководству Вучич всегда сможет продать любые антироссийские шаги по принципу того, что ему приходится их делать под давлением Запада, чтобы сохранить то, что осталось важного в наших отношениях. А сдвигаться постоянно к тому, «что осталось», можно до бесконечности. Даже если не останется ничего, если придется перестать покупать газ и избавиться от всех российских инвестиций, все равно можно оставить риторику и по-прежнему говорить какие-то милые вещи о российском руководстве.

Российское руководство в свою очередь будет говорить милые вещи о сербах, показывать, что мы не одиноки, что у нас в Европе есть друзья. Ведь использовать друг друга в пропагандистских целях возможно даже при полном отсутствии практического наполнения отношений, и это выгодно обеим сторонам.

Запад же еще долго не будет готов принять Сербию в ЕС. И даже внутри Евросоюза есть всякие возможности — например, такой режим, как у Орбана в Венгрии, который находится у власти уже 13 лет, и не похоже, чтобы он куда-то в ближайшее время собирался. Поэтому никаких непосредственных угроз сейчас для сложившегося статус кво не видно.

---

* Российский филиал был закрыт решением Минюста

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.