День Победы над гитлеровской Германией отметили и в самой немецкой столице. На торжественных мероприятиях в Берлине побывал шеф европейской редакции RTVI Константин Гольденцвайг.
«Ночные волки» — хоть и со скандалом — все же дошли до Берлина, не заметив потери главного бойца. Александр «Хирург» Залдостанов вхож в Кремль, но в Европу по-прежнему невъездной. Почти все, кто добрался сюда сегодня, Европы, впрочем, и не покидали. На купленных и арендованных здесь же мотоциклах польские, чешские, словацкие номера.
Автопробег у большинства получается не от Москвы до Берлина, а от одного возложения к другому. Все снимают на камеру для потомков. На мемориальном кладбище в Трептове люди с нашивками «С нами Бог», «Православие или смерть», рядом примкнувшие немцы, чеченцы-кадыровцы и даже сирийцы-сторонники Башара Асада. На вопрос, какая связь у Второй мировой войны с конфликтом в Сирии, один из демонстрантов отвечает: «Я думаю, их можно сравнивать. В Сирии ведь тоже погибают русские солдаты».
Советскому солдату тут ответить нечего. Он бронзовый. Центр гуляний этого русского мира в демократической Германии лишь деликатно охраняется полицией. Среди русских байкеров некоторые — уже немецкие граждане, сегодня они тоже несут советские флаги.
Йорг Морре, директор Германо-российского музея Карлсхорст: «В такой день наши двери открыты для всех, и я не вправе налагать запреты. Но если честно, у меня такая форма памяти этих «Ночных волков» вызывает чувство неловкости. И мне это совсем не нравится, потому что выглядит всё это весьма агрессивно».
К директору Германо-российского музея в Карлсхорсте — именно тут в 1945 году подписывали капитуляцию — байкеры тоже обещали нагрянуть. К счастью, говорит Морре, не успели. Другой подарок от России тут благодарно приняли накануне, но места для него пока не нашли.
Единственный в Берлине бюст Георгия Жукова, по настоянию российской стороны, отныне должен стоять перед входом в здание, где маршал принимал капитуляцию. Но немецкие музейщики от идеи не в восторге — годами в новую холодную войну они вынуждены лавировать между двух государств, избегая политических углов. Вот вывесили флаги Украины наряду с остальными участницами войны. Украинские дипломаты, тем не менее, не приехали — их торжества в Берлине теперь отдельно от российских.
Чем больше с каждым годом здесь оливье, священников и кокошников, тем меньше настоящих ветеранов. Они нарасхват у патриотических сил, слетевшихся из Москвы. В Берлин на торжество привезли Юнармию — ту самую, которую отныне тренируют штурмовать копию Рейхстага. Юнармейцев расспросили о том, что здесь, в настоящем Берлине, случилось в мае 1945 года. Но о том, кому открыли памятник и что такое «капитуляция», ребята затруднились ответить.
Рядом — молодое поколение ветеранов. У Ильдара Резяпова — своя «Партия ветеранов России». Себя Резяпов гордо называет «участником крымских событий» и говорит, что принимал со своей партией «очень активное участие по воссоединению Крыма с Россией» — хотя и не смог объяснить, как именно.
Ровно в полдень от Бранденбургских ворот стартует «Бессмертный полк». Уже привычная для немецких городов акция обрастает все новыми традициями. Здесь наряду российскими флагами — флаги царской России, Донецкой народной республики, советские знамена и портреты с лозунгами: «За родину, за Сталина!» Одна из русских участниц марша рассказывает: «Дедушку забрали в тюрьму и Сталин написал письмо Сталину. Мой папа, это ж моя семья. Написал, что вот мой отец за советскую власть, а вы взяли его и в тюрьму! Сталин ему ответил и выпустили моего отца!»
И все же гимнастерок с песнопениями в этих рядах уже заметно меньше. Для подавляющего большинства немецких граждан, в прошлом советских – это не казенная скорбь, а своя, семейная, наболевшая. Внучка ветерана войны Элина Шестакова зачитывает письмо деда, которое несет с собой: «Бьем врага, враг окружен, но страшно сопротивляется, хотя никаких шансов не имеет. Берлин окружен — 30 процентов в наших руках». Письмо родные получили уже после того, как дед Элины Беньямин Ройтман погиб на подступах к Берлину, где теперь живет она сама. Но десятилетиями из-за закрытых архивов ее родные не знали, где именно захоронен их муж, отец и дед. Могилу, говорит Шестакова, семья искала 70 лет.
В 73 годовщину имя красноармейца Ройтмана, как и еще сотни бойцов, при поддержке посольства России, наконец, увековечено, на мемориале в берлинском Шёнхольце. Другим повезло меньше: из 13 тысяч человек, покоящихся в этой братской могиле, у почти десяти тысяч до сих пор словно нет имен. Тем временем народные гуляния продолжаются.