После введения масштабных западных санкций в российских соцсетях и СМИ стали обсуждать появление дефицита сахара и предметов гигиены. RTVI поговорил с основателем и генеральным директором консалтингового агентства INFOLine Иваном Федяковым о том, из-за чего возникает нехватка различных товаров, каким еще сферам грозит дефицит и какую линию поведения лучше выбрать потребителям.
Появилась информация о возникновении в разных регионах дефицита определенных товаров: средств женской гигиены (тампоны, прокладки), подгузников, сахара. С чем это может быть связано?
Обусловлено ажиотажным спросом на фоне роста цен — с одной стороны. С другой стороны — нарушением производственных цепочек, которое с высокой вероятностью может привести к ограничению поставок этой продукции.
С какими проблемами столкнулось производство в России потребительских товаров, в которых есть западная составляющая, например, тех же подгузников?
Тут есть два фактора. Ключевой фактор номер один: на самом деле, формально у нас большой объем этих средств личной гигиены производится в России, даже под брендами иностранных компаний. Но как было организовано производство: сюда приходила из Европы продукция уже достаточно глубокого уровня передела. Бумага для подгузников, например, огромными рулонами. А на заводе здесь она нарезалась, фасовалась и упаковывалась. У нас не было полного цикла производства.
То же самое происходит и с автомобилями, то есть приходят машинокомплекты и здесь собираются. Поэтому первый момент: эти иностранные компании производили продукцию на территории России из компонентов, которые были на 100% импортируемые. Если привести в пример Coca-Cola, то у нее есть концентрат, который здесь разбавляется, и ее заводы сейчас им обеспечены на несколько месяцев.
Когда иностранные компании объявили о приостановке работы в России, они перестали поставлять сюда компоненты, которые необходимы для производства конечной продукции. Но это полбеды. Вторые полбеды заключаются в том, что Россия находится в логистической блокаде. Сейчас даже если бы компании не объявляли бы о своем уходе, но они не могут поставлять продукцию, потому что границы де-факто закрыты. В Россию ничего не отправить и ничего не вывезти. Ну, разве что только по трубе или небольшими партиями совсем.
Фуры, корабли — это основной логистический инструмент для перевозки таких промышленных грузов — сейчас перестали ходить. Фактически границу не пересечь. И это большущая проблема. Эта изоляция, которая у нас сейчас логистическая, она похлеще, чем эта санкционная история.
Эта логистическая блокада, в моем понимании, абсолютно точно не будет снята до тех пор, пока на Украине идет военная спецоперация, пока миллионы украинцев на той же самой границе стоят для того, чтобы бежать от этой спецоперации на территории сопредельных стран. Пока напряжение зашкаливающее во всем мире от того, что происходит не будет снято — вот до тех пор эта блокада будет сохраняться. Вот и все.
Наблюдается ли дефицит другой продукции в магазинах?
Назвать это дефицитом, наверное, сложно. Все-таки понимание термина «дефицит» — это длительное отсутствие каких-то товаров. Сейчас мы можем говорить о том, что наблюдаются первые перебои в поставках определенных товаров, и наблюдается высокий рост цен.
Есть складские запасы товаров — они обычно от нескольких недель до нескольких месяцев могут быть. Вот как сказать: у нас наблюдается дефицит автомобилей? Вроде как в автосалонах автомобили есть, но они подорожали в два-три раза. Каких-то нет, какие-то есть — такая ситуация сейчас.
Мы только 10% от этих санкций реально начинаем ощущать. Дальше будет больше. Ключевым фактором будет являться опять-таки развитие ситуации на Украине. Потому что очевидно, что многие компании, которые либо заявили о своем уходе с российского рынка, либо заявили о приостановке своей деятельности в России — они как-бы находились в определенном ожидании того, что возможно это повлияет на развитие ситуации с этой военной спецоперацией. Но операция затягивается, и уже те компании, которые говорили о временной приостановке или о временном уходе, начинают заявлять о полном уходе.
В частности, крупнейший мировой оператор контейнеров компания Maersk. Сначала Maersk сказала в конце февраля что она ограничит свою работу с российскими грузами. И, соответственно, сотрудникам в офисе Maersk сказали, что это временная мера сроком на две-три недели. Теперь сотрудники компании Maersk получили уже официальное уведомление о расторжении контрактов и полном уходе компании с российского рынка.
При каких условиях можно будет говорить о возникновении настоящего дефицита?
Если эта военная специальная операция будет продолжаться, то с высокой вероятностью могу сказать, что будет дефицит. Это просто следствие того, что мы очень глубоко интегрированы в взаимоотношения, в первую очередь, с европейскими партнерами, в меньшей степени — с американцами. Эта интеграция не может быть одномоментно перестроена.
Сейчас реально останавливаются заводы. АвтоВАЗ объявил об уходе на месяц в отпуск из-за нехватки комплектующих. Соответственно, КАМАЗ объявил о снижении объемов производства на 40% и о переводе 15 000 сотрудников в режим простоя, но они сроки не обозначили. Режим простоя — он немножечко для сотрудников похуже, потому что если отпуск, то сотрудники получают отпускные. Режим простоя — по законодательству 2/3 от оклада, естественно, без бонусов, премий и всего остального.
Последствия этих действий приведут к дефициту. Если месяц завод не производит технику, то она за месяц будет распродана, и техники не будет — вот тогда будет дефицит. Если военная операция на Украине остановится, тогда у нас будет шанс минимизировать потери, восстановить какие-то связи, хотя бы снять логистическую блокаду с России. Дефицита не избежать. Он будет, но он будет, условно говоря, локальным. Если военная операция продолжится, а конфликт будет усугубляться, то и последствия будут усугубляться в геометрической прогрессии.
Можно ли в условиях текущего кризиса делать какие-либо прогнозы касательно ситуации на потребительском рынке?
Прогнозы-то можно делать, но вопрос в том, сбудутся они или нет. Вероятность того, что они сбудутся, сейчас не столь велика. Можно говорить о том, что будет высокая инфляция. Тут есть все предпосылки. В марте она будет с начала года где-то не менее 10%, я думаю, что даже больше (по данным Росстата, к 11 марта цены выросли на 5,62%), к апрелю она достигнет уже 20-30%.. То есть, если мы к этим процентам прибавим инфляцию с апреля по декабрь, то это инфляция на уровне 30-40%. Это очень высокий уровень. Такой инфляции не было с 90-х, но она будет.
Естественно, на такой уровень инфляции никакая индексация, обещанная сегодня пенсионерам, госслужащим и так далее, произведена не будет. Ну, как-бы повысят на 10-15%. У нас в России 47 миллионов пенсионеров. Если мы с вами, как активные и дееспособные люди, можем пойти и устроиться на вторую работу или просто поактивнее поработать и дозаработать дополнительную денежку, то у пенсионеров, к сожалению, такой возможности нет. И поэтому треть населения нашей страны сейчас, как минимум, обнищает. А у нас и так 20% населения живет за чертой прожиточного минимума.
Про снижение доходов населения можно сейчас говорить, что оно будет на уровне 10% в этом году. Вполне возможно, что это будет больше. Что такое 10%? Это хуже, чем в пандемийный 2020 год, когда во втором квартале было снижение на 7,5%. Пока еще это на уровне 98-го года, когда снижение реальных доходов населения было 12%.
Вот это те прогнозы, которые можно сейчас для потребительского рынка давать. Уходить в конъюнктуру каких-то отдельных групп товаров, каких-то отдельных категорий не имеет особого смысла. Можно ввести, допустим, ограничения на поставки французского вина в Россию — так можно их и не вводить просто из-за увеличения цен и снижения доходов населения. Как бы везти нет смысла.
Дальше либо какие-то группы товаров будут находиться в кильватере тех изменений, о которых я сказал с точки зрения макроэкономики, либо эти изменения будут зависеть от решения одной-двух компаний или от одного-двух человек, которые просто рулят в этой отрасли. То есть, если завтра Tetra Pak примет решение приостановить отгрузки упаковки в Россию и остановить заводы, которые производят упаковку в России — у нас встанет вся молочка. Неважно, по какой цене — молока просто не будет, потому что 80% молока упаковывается в Tetra Pak. А Tetra Pak — это шведская компания, то есть она также следом за IKEA может развернуться и уйти.
Сейчас в молочной индустрии критическая ситуация, а если Tetra Pak уйдет, это будет фатальная ситуация для молочной отрасли. Tetra Pak — это не только упаковка, а это целые конвейерные линии, которые упаковывают, фасуют, обрабатывают напитки. Причем, это не только молочные напитки, это еще соки, это практически все современные жидкие напитки или жидкие продукты.
Нельзя перейти на другую упаковку, потому что нет оборудования; во-вторых, нет самой упаковки, в-третьих, это однозначно приведет к существенному удорожанию продукции. А на фоне падающих доходов населения, не совсем понятно, как можно это сделать.
Были ли аналогичные ситуации, подобные текущему кризису?
Нет, никогда. Ни в России, ни в современной истории мира.
Можно ли россиянам рассчитывать на импортозамещение и Китай?
Все разговоры про импортозамещение — это блеф чистой воды, граничащий с популизмом. Никакого импортозамещения полноценного невозможно. Во-первых, нет ни одной экономики в мире, которая жила бы в полной изоляции и с полным импортозамещением. Во-вторых, у нас про импортозамещение активно говорят, как минимум, с 2014 года. И если мы за восемь лет в благоприятных условиях импортозамещения не произвели, то я не очень понимаю, как мы это сделаем в неблагоприятных условиях. Это все равно, что выйти на какое-нибудь атлетическое соревнование, марафон бежать и перед стартом выстрелить не в воздух, а в ногу себе и пытаться победить в соревновании.
Без взаимодействия с нашими европейскими партнерами, без выстраивания с ними связей, без восстановления с ними связей, я не вижу перспектив абсолютно никаких для российской экономики, кроме как пессимистичных.
Даже предположим, что Китай отвергнет вторичные санкции, которыми их сейчас пугают из-за океана, чтобы они не поддерживали Россию. Даже если они будут готовы с нами торговать дальше, у нас всего четыре пограничных перехода на всей протяженности большой длинной границы. Их пропускная способность не обеспечит товарами не то что там европейскую часть России, она не обеспечит необходимыми товарами даже Урал и Сибирь так, чтобы не заметить и не почувствовать разницы.
Беседовала Мяйле Мачюлите