«Самое плохое решение — тратить деньги на вооружение»: президент Армении Ваагн Хачатурян — об отношениях с Россией, мире с Азербайджаном и конфликте Пашиняна с церковью

Какими должны быть двусторонние отношения Москвы и Еревана, будет ли Армения менять конституцию ради мирного договора с Азербайджаном, сколько денег республика тратит на вооружения, а также с чего начался противостояние премьер-министра Никола Пашиняна с Армянской апостольской церковью — об этом в специальном интервью RTVI рассказал президент Армении Ваагн Хачатурян.

О референдуме по изменению конституции

Руководство Армении, которое пришло к власти после 2018 года, говорило о желании изменить конституцию. Даже была образована комиссия, люди начали работать, обсуждать. Это не связано с мирным договором, без этого — просто нам нужно было именно изменить конституцию. В принципе, эта конституция была создана для одного человека — бывшего президента и премьер-министра Сержа Саргсяна.

Нужно было добиться уравновешивания властей, я имею в виду Национальное собрание, правительство, суды, президент вместе с этим. Равновесие полномочий, властных структур в этой конституции нарушено, поэтому ее надо было изменить.

Ее так и не изменили, потому что сначала была война 2020 года, потом другие события, внеочередные выборы 2021 года. То есть в принципе времени не было. Так что изменение конституции не связано с требованием президента Азербайджана Ильхама Алиева.

Нынешняя конституция не мешает подписанию мирного договора с Азербайджаном. Такой вывод сделал Конституционный суд, когда в прошлом году во время делимитации власти Армении обратились туда. Они сказали, что вся эта деятельность и делимитация в действительности соответствуют конституции.

Референдум по изменениям в конституции мы сейчас проводить не будем. Мы сейчас готовимся к выборам, которые запланированы на июнь 2026 года. Даже если мы и захотим что-то изменить, организовать референдум, со временем у нас это не сходится. И мы сделаем так, чтобы в действительности все убедились, что в действительности наша конституция не мешает подписанию мирного договора.

О карабахском вопросе и заключенных в тюрьме Баку

Если мы будем жить в мирных условиях, если мы будем общаться, то есть наши границы будут открыты, у нас восстановится доверие, после этого можно говорить о всех вопросах, которые между нами есть, обсуждать их, находить решение.

Сейчас ведется диалог касательно бывших руководителей Карабаха, к примеру, Рубена Варданяна, военнослужащих, которые сейчас находятся в бакинской тюрьме.

Эта тема в принципе обсуждалась еще три года назад. Я тоже присутствовал на разных встречах, когда родственники заложников к нам приходили и этот вопрос поднимали. И как-то мы решили вопрос, договорились с азербайджанской стороной, они отпустили наших заложников.

О тратах на оборону Армении

У Армении есть проблемы с безопасностью. Эти проблемы не одного года, они копились десятилетиями. Сейчас мы хотим все это устранить. Сейчас 25% бюджета идет на вооружение и на армию, на оборону, то есть это 6,3% ВВП. Сейчас новый установленный норматив для европейских стран составляет 5-6% ВВП, до этого они тратили 1-1,5%. Это огромные деньги для нашего бюджета и для нашей страны в целом. Такие же цифры и у Азербайджана. Мы это хорошо знаем, мы это видим, мы об этом говорим.

Я как экономист вообще считаю, что это самое плохое решение — тратить деньги на вооружение. Надо договориться, установить такие отношения, чтобы вообще не вооружаться.

Сейчас Армения занимается установлением нормальных отношений со всеми нашими соседями. До этого было так: у нас были враги — Турция и Азербайджан, — и у нас были братские или добрососедские отношения с другими странами. Такого не должно быть — что соседние страны враждебно к тебе настроены. Это означает провал дипломатии.

Это те проблемы, которые у нас возникли в течение последних 20 лет, точнее до 2020 года. До 2018 года военные расходы обходились всего в $400 млн, сейчас мы тратим $1,7 млрд.

В действительности я уверен, что у нас в регионе, в отношениях с Азербайджаном будет мир. То же самое касается Турции и других стран, которыми мы окружены.

Об отношениях России и Армении

Сейчас совсем другие отношения с Россией — они партнерские. Чего мы добивались последние четыре года? Мы хотим, чтобы наши российские коллеги учитывали самостоятельные решения армянских властей. То есть армянская власть работает для жителей Армении, для благополучия Республики Армения, их процветания. А для этого армянское правительство само должно решать, с кем и как торговать, работать, иметь дипломатические отношения.

При этом Армения экономически зависима от России. Думаю, Россия тоже в экономическом смысле зависима от Армении. Тем более пока что мы остается членами ЕАЭС.

Что касается наших экономических отношений, я односторонне не смотрю. Я смотрю в глобальном смысле и в двустороннем тоже. Это выгодно для обеих сторон.

Конечно, Россия может перекрыть газ. Мы, можно сказать, на 100% зависим от российского газа. В таком случае мы будем вынуждены найти другой источник получения газа и найдем, я уверен, что найдем. Трудности будут? Конечно, будут. Но это не означает, что это будет ценой независимости, суверенитета.

Те условия, которые с ЕАЭС, — мы работаем по этим условиям; те условия, которые есть с Евросоюзом в экономическом смысле, — мы работаем. По крайней мере до сих пор никаких проблем не было.

На высшем уровне переговоры и разговоры идут совсем по-другому — это разговоры равновесных людей.

Тем более в последние времена, если посмотреть официальные сообщения российских властей: если решение есть, его должна принимать какая-то сторона: Армения, Азербайджан, Казахстан или другие. То есть это не обязательство, не давление на какую-то страну. Они всегда говорят, что решение должно приниматься самостоятельно, его должны принять страны, к которым это относится.

Думаю, что в этом вопросе для установления нормальных, деловых, дружественных отношений другого пути нет: ты должен уважать своего партнера. Думаю, и в человеческих отношениях то же самое: ты должен уважать человека, с которым ты разговариваешь, с которым имеешь какое-то дело. То же касается и государств.

В последнем заявлении Шанхайской организации сотрудничества об этом говорится: в мире нет стран, которые лучше или хуже, сильнее или слабее, — все страны равны, потому что они все являются членами ООН.

О национализации «Электрических сетей Армении»

Вообще, государство имеет право национализировать любое [предприятие], тем более структуру, которая имеет важнейшее значение для страны, для экономики. А «Электросети» — это очень важно для всей страны.

Сейчас о национализации речь не идет. Сейчас там только изменилось руководство, появилось внешнее руководство, как принято в России. То, что многие частные предприятия и организации находятся под внешним управлением государства, — это нормальная практика. Если будут какие-то законодательные нарушения, которые касаются частного лица в лице бизнесмена Самвела Карапетяна или его организации, тогда это совсем другое.

Конечно, компания имеет монопольное право распределить электричество в стране, но она должна работать по государственным закупочным законам. А оказывается, что в решении определенных задач участвуют организации, которые имеют прямое или косвенное отношение именно к Карапетяну, а такое у нас недопустимо.

Я думаю, что после работы нынешней внешней администрации они какие-то цифры нам предоставят. Или не предоставят. Тогда вопрос вообще будет снят с повестки дня.

Но я не думаю, что надо так серьезно беспокоиться о том, почему это получилось. Получилось так, что все люди должны отвечать за свои действия.

О столкновении действующих и бывших властей

Почему так получается? Потому что сейчас у нас суды очень интенсивно занимаются вопросами, которые касаются собственности этих людей — бывших правителей Республики Армения, — откуда появилось у них такое богатство. И сейчас это уже рассматривается в судах, государство отбирает их после решения суда. Конечно, все официально с точки зрения закона, хотя из-за этого критикуют премьер-министра Никола Пашиняна: «Почему вы так долго?» и так далее.

Эти люди уже поняли, что в действительности они будут терять все: свою собственность, свои деньги, свое богатство. Именно из-за этого и появляется такая ожесточенная борьба между оппозицией и властью.

А сейчас уже есть явные признаки того, что они будут терять свои средства, потому что они должны отвечать, откуда это все, как получилось, что они стали такими богатыми, откуда у вас появились эти дома, здания, бизнес. Ответа пока не слышно, откуда именно.

Законодательно они, конечно, могут защищаться, у них есть на это деньги, хорошие адвокаты, которые отвечают прокурорам, которые выступают в судах.

Именно из-за этого политические настроения и накаляются. Я думаю, что к моменту выборов, за три месяца до них, наверное, уже все поймут, как и кто будет участвовать.

Я хотел бы, конечно, чтобы это были идеологические выборы, то есть чтобы мы могли дать возможность гражданам просто голосовать за идею, а не за людей или за какую-то команду. Сейчас такого нет, по крайней мере у нас. Но это вопросы, которые со временем мы должны решать.

О конфликте Пашиняна с Армянской апостольской церковью

Учитывая мою должность, я вообще-то не хотел вмешиваться. Но по крайней мере войну открыл не Никол Пашинян, а церковь, которая должна была отделиться от политики, быть в стороне. Но в 2020 году церковь выступила за отстранение премьер-министра. После этого, в прошлом году, церковный служитель официально объявил войну правительству. Что это означает? Кто начал? Надо задуматься над этим, почему они это начали, какие у них были цели.

Демократическое общество работает на основе конституции и законов. В законах написано: церковь и государство разделены. Это не означает, что церковь имеет право как политическое ли юридическое лицо выступать в политике или делать политические заявления.

Я, конечно, готов к тому, что церковные служители могут оставить свою службу в церкви и как простые граждане Армении заниматься политикой. Думаю, что у церкви очень много работы, очень много того, что надо делать для населения Армении, которое живет в тяжелых с психологической точки зрения условиях после войны, после таких сотрясений. У церкви совсем другое место служения, но вместо этого они решили заниматься политикой.

Могу сказать, что в реальности Пашинян правильно поступает.

Вообще я иногда себе вопросы задаю, почему так, почему именно люди, которые хотят критиковать правительство, не критикуют другие вещи. Например, как работают институты правительства? Плохо, мы все это знаем. Мы пока не можем до конца реформировать именно институты. Развитие человечества, развитие любого государства зависит от качества институтов. Почему нация беднее или богаче, зависит именно от качества институтов. Сейчас у нас то же самое. Все зависит от того, как будут работать институты власти. И мы сейчас над этим работаем.

Самое главное — изменение настроя людей, изменение их мышления, отношения к правительству, власти, отношения вообще ко всему.