Авария на шахте «Листвяжная» в Кемеровской области стала крупнейшей трагедией на российских шахтах за 10 лет. Корреспондент RTVI встретился с шахтерами и их близкими: они рассказали о деталях катастрофы, про опасный труд горняков, неисправное оборудование и страх за близких.

Светлана Чайкина, мать спасённого шахтера

«Я отдыхала дома. Телефон звонил, звонил — думала, как обычно, свояченица поболтать хочет. Ну и отключила трубку. Так ко мне прибежала сноха. Она на сносях, рожать скоро, а тут вот такое. Но обошлось. Сноха кричит: «Шахты горят. Володя там, внизу». Накинула куртку, полетела туда, уже часа три дня было. Моего сыночки, малютки, 95-го года рождения, нет ни в одном списке: ни среди спасённых, ни среди тех, кто внизу. Я орала на начальника, не знаю, кто это был: «Отдайте, отдайте мне моего сына, куда он мог пропасть». Если бы не нашли, я бы умерла, вот прям сразу, от одной только мысли. Я и просила, и плакала, и молитву читала вместе с психологом — «Отче наш». Дочитала, через 15 минут новость: моего сыночку спасатели подняли, живой! Его сразу в больницу, сейчас, говорят, состояние стабильное. Назадыхался он там, но ведь главное — живой! Получал он 45-50 [тысяч рублей]. Хорошая зарплата. Ему хватало. Что происходило в шахте — он никогда не рассказывал. Это вот задним числом узнала от людей, что за бардак там творится. Что и пожары там уже были, и метан этот всегда превышен, а начальники все равно заставляли их лезть вниз. Будто я сына рожала для того, чтоб он там сгнил! Знаете, что делали? Они приборы тряпками затыкали, чтоб не пищали, и требовали, чтобы мальчишки лезли туда. Там ведь мальчики! Один погибший, ему всего 23 года, он вот только с армии пришёл и в шахту устроился. Его первым достали, уже мертвым. Хочу, чтобы в этом разобрались: или закрывать их, или окончательно порядок там навели. Чтоб больше никогда, вообще никогда ничего подобного».

Константин, шахтер

«Мы должны были прийти сменить ночную смену. Ребята из других бригад уже потихоньку спускались, я тоже начал собираться. Буквально минута, и я бы был там, внизу. Где-то в 8 с чем-то бабахнуло. Взрыв это, хлопок ли — бабах был сильный. И начало дымиться. Я просто стоял и смотрел, всего трясло. Будто оцепенел, я не мог пошевелиться. А вот мои друзья — они схватили самоспасатели и начали поднимать ребят наверх. Десять человек подняли, живых. Двоих уже мёртвых. Живые задыхались, воздуха не хватало, хрипели и будто уже дышать разучились: так хап-хап ртом воздух. Почему об этом не говорят? Что сами шахтеры своих вытаскивали? Никто ни один человек об этом не писал. Пацаны бы и дальше таскали, да всех бы спасли, но оказалось, что самоспасатели у кого бракованные, у кого воздуха на 20 минут всего. Просто брак в нас кинули. И так во всем. Вы думаете, это первый случай? Да постоянно то одно, то другое. С неделю назад пожар был, сами ребята тушили. Кислорода в шахте не было вообще. Про метан молчу. Там, по-моему, уже доказано, и всеми по много раз говорено, что нельзя с такими показателями метана в шахту спускаться. А не спустишься — заплатят копейки или уволят. Желающих-то много. Отношение как к быдлу, один уйдёт — придут на его место тысячи. Есть ребята, кто за 30 тысяч в шахту спускается, в надежде на то, что через несколько лет будет стаж, будут по 60, а кто-то потом, когда-то, и под 80 зарабатывать. Просто других работ нет. Куда идти? Идти некуда, вот и работают».

Руслан, брат без вести пропавшего шахтера

«Мой брат все ещё числится погибшим, но домой я уже его не жду. Давно не жду. Я вырос в среди шахтеров, у меня все знакомые, друзья там работают. Я знаю, что это такое. И насколько хватает самоспасателя тоже знаю. Глупо было бы думать по-другому. Не смирился, просто жду, когда достанут тело, жду когда объявят. И жду, и боюсь. Но надежды как вы спрашиваете давно нет. Ничего нет.

Сложно и не хочется сейчас говорить про брата. Да и не понимаю этого. Нету человека, от разговоров что, он вернуться может?

Вы лучше узнайте, как на шахте проходили проверки. Ведь по бумагам они были. А на самом деле? Узнайте, как людей заставляли работать, когда показатели скакали. Возмущаешься, что-то не так сказал — все, уволен. Поэтому молчали, шли, и тоже закрывали на все глаза, просто шли, молчали и работали. Потому что кредиты, дети, жрать тоже хочется, да жизни нормальной хочется. Вот и брату хотелось жить».

Ольга Древаль