Уже две недели в саксонском городе Хемнице, бывшем Карл-Маркс-Штадте, продолжаются демонстрации ультраправых. Они начались после убийства мигрантами местного жителя. Почему властям не удается потушить пожар народного негодования и кто выигрывает от массовых протестов, разбирался шеф европейского бюро RTVI Константин Гольденцвайг.
Мартин Кольманн, адвокат, председатель движения «За Хемниц»: «Это было полтора года назад. Тогда так называемые „антифашисты“ решили, что стена как-то скучно выглядит, и надо ее покрасить. И результат видите. Два раза пытались даже сжигать дом».
Для Мартина Кольманна, прежде малоизвестного правого политика и адвоката, еще пару недель назад это были бои местного значения. Перехватить инициативу удалось 26 августа, когда двое беженцев в ночной поножовщине зарезали гражданина Германии. Гибель одного стала звездным часом для другого. Именно Кольманн созвал первый и крупнейший из серии антимигрантских митингов в Хемнице, ошеломивших весь мир.
Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »
В этом театре военных действий, с одной стороны, защитники беженцев и они сами. С другой — праворадикалы, футбольные фанаты и просто негодующие граждане. Камни, бутылки, гитлеровские приветствия и нападения на темнокожих.
Елена, участница митингов против нелегальной миграции: «Есть слухи, что молодежь мигрантская, они имеют ножи. Я не видела. Это слухи, естественно».
Как и тысячи других митинговавших, Елена просит не считать ее расисткой. Просто по городу, говорит, теперь невозможно пройти. Всюду эти — кое-кто еще и познакомиться желает.
Елена, участница митингов против нелегальной миграции: «Они мне ничего не сделали, естественно. Все прекрасно понимают, что 99% населения от беженцев ничего плохого не получило. То есть, возможно, и не надо бояться, но страх, он все равно присутствует».
Елена из Эстонии, где в 90-х, признается, доставалось и ее русской семье, приехала 12 лет назад. Захир из Афганистана — три года назад. Они стали «соседями поневоле», им обоим теперь страшно.
Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »
После волны протестов, едва не переросшей в погромы, многие беженцы не осмеливались выходить из дома. Но рожденному в исламе Захиру смелость дают не ножи, а Библия. Куда уж дальше интегрироваться?
Захир Атайи читает Библию: «И отрет Господь всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло».
К христианской вере он пришел в этой церковной организации помощи беженцам. Но и его добродетелей не хватает, чтобы постичь: отчего тех беженцев, что нарушают закон, Германия не высылает на родину? Из трех мигрантов, подозреваемых в этом убийстве, как минимум один уже попадался полиции. Другой предоставил властям поддельные документы. Третьего до сих пор не нашли:
Александр Бойко, интеграционный центр «Толстой», главный редактор газеты «Берлинский телеграф»: «Большое количество людей живет, личности которых не подтверждены. Это вызывало у многих раздражение. Ну, и тяжкие преступления. Например, у нас в центре города постоянно торгуют наркотиками. И полиция Дрездена, земельная полиция, будем говорить, уже не знает, как быть. Вечером, например, те, кто на трамвае ездят, контролеры, они уже носят бронежилеты и перчатки».
Тут вам не открытые всем ветрам Париж или Брюссель — в провинциальном Карл-Маркс-Штадте, он же Хемниц, в бывшей ГДР, тридцать лет прожили за стеной, не зная ни плюсов мультикультурного общества, ни его минусов. Саксонию на востоке западные немцы называли «долиной глухих» — до этой глубинки не долетал сигнал телевидения ФРГ. Не долетали и иностранцы, кроме редких товарищей из братских Мозамбика, Вьетнама.
Сейчас на 270 тысяч коренных жителей тут прописано менее 10 тысяч беженцев, но для тоскующих по былому покою даже это — шоковая терапия.
У Александра Бойко последние три года дела идут в гору — его интеграционный центр «Толстой» получает финансирование из бюджета. Про политику тут стараются не говорить: беженцы, с одной стороны, дают работу, с другой — среди «понаехавших» русскоязычных хватает противников тех, кто понаехал после них. На ультраправых демонстрациях «русский мир» снова пытались мобилизовать.
Александр Бойко, интеграционный центр «Толстой», главный редактор газеты «Берлинский телеграф»: «Ну, вот, допустим, была информация, что русских бьют. Ну, был такой формат „Лиза-2“. И многие не разбирались: что, как? — просто приезжали. Ведь никто деталей не знал. Давали все разную информацию».
Выдержка из видеоблога: «Мигранты начали докапываться в центре Хемница до одной девушки. За нее вступился один парень, местный немец, кубанского происхождения тоже».
Эти слухи, пущенные в сети, следствие опровергнет: не было никакой девушки. Да и убитый — не россиянин из Кубани, а немец кубинских корней и антифашистских взглядов. Через газету Bild его вдова передаст разъяренной толпе, что погибшему волна ненависти на месте трагедии точно бы не понравилась. Но толпа завелась и уже не может остановиться.
Это новый для Европы опыт: журналисты в Хемнице после череды нападений работают под охраной. У германского патриота ни к прессе, ни к властям доверия нет. Правдивую информацию ищут в чатах WhatsApp и группах фейсбука. Одну из них, «Родина и традиции Хемница», ведут Пегги Тальманн и Артур Остерле, рожденный в СССР.
Артур Остерле, группа «Родина и традиции Хемница»: «Как у бывшего российского немца у меня в сравнении с немцами коренными есть преимущество: мне не надо стыдиться случившегося здесь семьдесят лет назад. Потому что моя семья погибла в Сибири лишь из-за ее немецкого происхождения. И поэтому заботы многих беженцев, приезжающих к нам, мне ясны. Но мне неясно, с какой стати мы должны платить деньги бывшим террористам ИГИЛа или воевавшим в Африке детям».
Константин Гольденцвайг, RTVI: «В прошлом году в Германии было совершено более 700 убийств. Значит ли это, что нужно организовать 700 демонстраций?»
Ульрих Оме, депутат «Альтернативы для Германии»: «Нет (замолкает, потом смеется) Хороший вопрос… Ни в коем случае».
К.Г.: «Если бы кого-то убил этнический немец, вы бы организовали такую демонстрацию?»
У.О.: «Скорее всего, нет».
Партия уроженца Хемница Ульриха Оме, «Альтернатива для Германии», умело аккумулирует протест, запущенный десятками местных активистов. Из всей ФРГ только в Саксонии у «Альтернативы для Германии» рейтинг вровень с правящим ХДС. И меньше года до выборов. Их последний удачный проект — этот траурный марш по жертве мигрантов-убийц.
Ульрих Оме, депутат «Альтернативы для Германии»: «Вы начинаете с десяти тысяч демонстрантов. Потом выходят 50 тысяч. А когда их уже двести пятьдесят тысяч, правительство падает. По крайней мере, в восточной Германии на нашей стороне 80-90% полицейских».
Теперь сотрудник правоохранительных органов Саксонии — немыслимое для Германии! — сам, ради народной расправы, передал ультраправым личные данные и адреса подозреваемых в убийстве.
Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »
Саксонские деревни и города, в самом деле, чаще других попадали в газетные заголовки из-за атакованных беженцев, подожженных приютов и освистанной Ангелы Меркель.
Миграционный кризис лишь добавил масла в арийский огонь. Почти сразу после воссоединения Германии, там, где прежде строили коммунизм, появились открытые неонацисты: в подполье и в местном парламенте.
Торальф Штауд, журналист, эксперт по праворадикальным объединениям: «Пару лет назад я заглянул в свой гэдээровский учебник по истории. Теме Холокоста в нем отводилась пара строк. Зато целые страницы — о сопротивлении коммунистов против фашистов. О причинах создания третьего рейха нам в ГДР ничего не объясняли. В Западной Германии было иначе. Ведь самое позднее — с 1968 года, после студенческих волнений, там возникли вопросы: „Папа, а что ты делал в войну?“»
У Саксонии теперь, по совпадению, два символа. Кроме города Хемница, в часе езды от него одноименная деревня Дорфхемниц. Если бы немецкая судьба вершилась тут, это была бы уже другая страна. На прошлых выборах ультраправые, «Альтернатива для Германии» в этой саксонской глуши получили почти половину голосов. Наибольшего успеха партия, пошедшая войной против мигрантов, получила там, где ни одного мигранта и нет. Зато на полторы тысячи жителей есть скверные по немецким меркам дороги, плохой интернет и ни школы, ни детского сада. Политиков от правящих партий в этой глубинке тоже не видели много лет. Но свято место пусто не бывает.
Местные власти, обличая националистов, будто сами себе выписывают приговор.
Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »
Афганец Субхан действует как может. Жену на улицу уже неделю не выпускает. Но надеется, что буря схлынет, и учит немецкий в том самом русском центре «Толстой».
Константин Гольденцвайг, RTVI: «Вы ожидали, что такое возможно в Германии?»
Субхан Махмад Басир, беженец из Афганистана: «Нет. Мы вообще не ожидали. Мы боялись жить в Афганистане, убежали оттуда из-за войны. И даже не ожидали, что здесь тоже такое бывает. Это страшно, честно».
Кого бояться, а кто свой, на маленькой гражданской войне в маленьком Хемнице, сразу не разберешь. Линия фронта проходит через семьи, а порой — и сквозь головы. Защитника беженцев Бойко мы через пару часов случайно встречаем в адвокатском бюро у организатора антимигрантских акций Кольманна.
Бойко просит его не снимать. Здесь второй для него источник доходов. Как и для Кольманна: в свободное от борьбы с приезжими время он оказывает юридические услуги российским немцам, чеченцам, грузинам. Германия не резиновая, но можно договориться.
Константин Гольденцвайг, RTVI: «Если к вам придет сирийский беженец, вы ему станете как адвокат помогать?»
Мартин Кольманн, адвокат, председатель движения «За Хемниц»: «Да, могу».
К.Г.: «Но при этом он должен покинуть Германию?»
М.К.: «Нет, есть, конечно, индивидуальные причины».
Мартин Кольманн кричит на митинге: «Нельзя интегрировать то, что не поддается интеграции!»
Под крики «нельзя интегрировать то, что не поддается интеграции» Кольманн собирает жителей Хемница на очередной митинг.