«Цифровая пуповина». Разговор об ИИ с вице-президентом МТС по инновациям

Внедрение нейросетей и искусственного интеллекта в повседневность изменило сначала медиаландшафт, а затем и жизненный уклад миллионов людей. Громкие слова о прогрессе, который несет новый технологический прорыв, соседствуют в заголовках новостей с предупреждениями о беспрецедентных техногенных рисках. Вице-президент по стратегии и инновациям МТС, CEO Future Crew Евгений Черешнев рассказал RTVI, в каких сферах роль ИИ уже можно назвать ощутимой, заслуживают ли доверия громкие заявления американского бизнесмена Илона Маска и как людям защититься от угроз «наступившего будущего».

Евгений Черешнев
вице-президент по стратегии и инновациям МТС, CEO Future Crew

— На использование ИИ уже многие жалуются, так как некоторые программы генерируют неприемлемый контент. Недавно Дональд Трамп поделился «фото», на которых певица Тейлор Свифт поддерживает республиканцев, а актриса Дженна Ортега жаловалась на порнографию с ее лицом. Можно ли прописать ограничения для ИИ?

— Уже существуют десятки моделей сильного генеративного ИИ, и их число будет расти — в индустрию вливаются десятки миллиардов долларов. Вспомните, насколько агрессивно Nvidia, Microsoft и Google инвестируют в ИИ-стартапы, и вы поймете, о чем я говорю. Поэтому политика ограничений не будет работать. Если одна модель не ответила на этический запрос человека, он найдет ту, которая ответит. А ограничить выдачу всех нейросетей в мире попросту невозможно, так как они постоянно совершенствуются и переобучаются. Поэтому решить проблему только техническими методами не выйдет — нужно сочетание социальных, технических и образовательных мер.

В таких условиях любому государству важно создать базу данных с эталонными исторически верными фактами, цифрами и иными данными, на которых модель будет обучаться. Превратить генеративный ИИ в энциклопедию, которая не ошибается, — трудоемкая, но выполнимая задача. Еще более глобальная цель — сделать так, чтобы модель понимала, на какие обновления данных стоит обращать внимание, а какие, например, внесенные злоумышленниками, — игнорировать.

— Каким образом ограничивают нейросети?

— Обычно это достаточно топорные ограничения, они предполагают создание перечня неких триггерных запросов, в ответ на которые нейросети выдают либо четкое сообщение о том, что они не готовы говорить на подобные темы, либо начинают юлить, уходя от прямого ответа. Проще говоря, если спросить у нейросети «Как создать напалм?», она откажется ответить, ссылаясь на то, что эта информация опасна. Но пользователи уже нашли десятки способов формировать запросы таким образом, чтобы обходить ограничения. Поэтому, повторюсь, политика ограничений не сработает.

— Какие законодательные нюансы стоит учесть при развитии ИИ?

— Требования законодательства стран, резидентами которых являются разработчики нейросетей — это один из главных ориентиров, которые необходимо учитывать при развитии ИИ. То, что может быть законным, например, в Евросоюзе, одновременно может категорически противоречить требованиям регуляторов КНР, России или ОАЭ. И это нормальная практика: регуляторы и надзорные органы обязаны контролировать исполнение требований законов. Здесь ИИ находится в той же плоскости, что и интернет, — там уже запрещено публиковать инструкции по производству наркотиков, экстремистский контент и так далее.

Более того, законодательство не ограничивается уголовным правом: мы видим в США все больше разбирательств, в рамках которых писатели, журналисты, художники подают иски против Open AI за нарушение авторских прав при обработке контента — языковые модели обучаются создавать тексты, видео, музыку или изображения, на контенте, созданном живыми людьми. И люди этому не рады, ведь их главный конкурент обучается на их же произведениях.

Но помимо законодательства есть и культурный код, который нельзя не учитывать. Простой пример — в одних странах разрешено многоженство, в других эта тема табуирована. И кто это должен цензурировать?

Поэтому в случае развития ИИ надо учитывать (а при необходимости и адаптировать) не только право — причем как гражданское, так и уголовное, — но и культурные особенности каждой страны или региона. Но здесь важно соблюсти баланс, избежать ситуации «цензура ради цензуры», создать такую систему регулирования, которая не будет тормозить развитие искусственного интеллекта.

— Какие сейчас есть проекты на основе ИИ, которые смогут сделать жизнь москвичей лучше к 2030 году?

— Сегодня на рынке существуют сотни различных проектов, предлагающих услуги, связанные с ИИ-технологиями. Если говорить о b2с-сегменте и в целом уже понятных проектах, то это решения для генерации видео, текстов, изображений, музыки и так далее. Мы уже привыкли к ним, воспринимаем как само собой разумеющееся, хотя ещё несколько лет назад смеялись над генеративным ИИ, который пририсовывал людям по семь пальцев.

Есть и чуть более необычные сервисы. Например, ИИ-психологи, ИИ-собеседники, врачи и так далее. Но это дело сегодняшнего дня. До конца этого десятилетия концепция использования ИИ-сервисов частными лицами изменится кардинально.

Наигравшись с искусственным интеллектом, пользователь осознает его огромный потенциал. Поймет, что генеративный ИИ — это не просто болванчик, который рисует картинки с котиками, а крутой инструмент на все случаи жизни. Но также пользователь осознает весь объем рисков, которые несет генеративный ИИ как таковой. Мы видим, что развитие этой технологии, ее масштабирование потенциально может поставить под угрозу приватность человека.

Первые признаки этих процессов мы видим прямо сейчас. Этим летом Apple и Google заявили о выводе на рынок смартфонов со встроенным генеративным ИИ. Чтобы выполнять поставленные пользователем задачи, такой бортовой ИИ должен погрузиться в контекст, идеально знать своего владельца — в какие рестораны он ходит, сколько у него детей, как часто он ездит в отпуск, сколько раз в неделю изменяет жене или мужу. Очевидно, что этими же данными будет владеть и корпорация, выпустившая смартфон. Таким образом вендоры получат идеальные инструменты манипуляции обществом и индивидуумами, в том числе и лицами, принимающими решения на высоком уровне.

Мы во Future Crew видим в этой ситуации два ключевых тренда. Во-первых, мы верим, что будущее не за искусственным интеллектом, работающим в интересах корпораций, а за персональными ИИ-агентами, которые будут работать в интересах конкретного пользователя, причем в защищенном облаке. Поэтому мы видим приоритет не в создании масштабного генеративного ИИ, который якобы способен ответить на любой вопрос, а в ИИ-агентах узкого применения — контент-мейкерах, ИИ-программистах или личных помощниках.

Такие решения в горизонте десяти лет будут востребованы каждым горожанином. У каждого москвича в 2030 году будет собственный безопасный ИИ-помощник в кармане.

Второй тренд — это растущий запрос пользователей на собственную безопасность в Сети. Мы отчётливо видим, что ИИ-технологии автоматизируют фишинг, сбор персональных данных, профилирование пользователей по их поведению в интернете и социальных сетях. В таких условиях потребуется что-то, что поможет противостоять условно «плохому» ИИ, защитить информацию о себе от сбора и анализа.

Поэтому мы готовим к выводу на рынок сервис безопасной приватной связи Membrana, который поможет пользователям не оставлять в Сети цифровой след, а также уже запустили Membrana Kids — решение, которое защищает ребенка от агрессивной среды в интернете, создавая «цифровую пуповину» между смартфоном родителя и детским устройством (смартфоном или планшетом).

— Чем ИИ уже помогает? Какую приносит практическую пользу, которую мы пока не замечаем?

— ИИ-технологии уже широко используются бизнесом. Например, искусственный интеллект помогает банкам, операторам связи и экосистемам защищать пользователей от злоумышленников; ИИ разгружает первую линию технической поддержки и берет на себя решение проблем пользователей различных сервисов. Уже вышли на рынок ИИ-сервисы, которые помогают врачам ставить диагнозы и так далее.

И, безусловно, технология, к которой мы уже давно привыкли и без которой уже не можем представить использование цифровых продуктов. Это рекомендательные алгоритмы, способные подсказать нам фильм на вечер или песню под настроение. По сути, каждый из нас уже несколько лет живет в окружении развитых ИИ-технологий, просто мы это не всегда замечаем.

— Каким образом нейросети влияют на ситуацию на рынке? Как это изменится через 10 лет?

— Сегодня бизнес не просто доверяет искусственному интеллекту, но и активно интегрирует его в свои процессы. То, что раньше воспринималось как диковинка, уже стало эффективным инструментом. Так, по данным исследования McKinsey, проведенного среди 1,5 тыс. сотрудников компаний по всему миру, две трети компаний используют ИИ, а 67% планируют наращивать инвестиции в его внедрение.

Уже в ближайшем году мы увидим, как мультимодальный генеративный ИИ станет неотъемлемой частью бизнес-процессов крупных компаний, автоматизируя до 80% работ. Сначала это будут рутинные процессы — роботы служб поддержки, общение с клиентами и так далее. Затем ИИ станет частью подавляющего числа процессов в любом бизнесе. Это приведет к существенным изменениям на рынке труда — сокращению десятков миллионов рабочих мест, исчезновению одних профессий и появлению новых.

В горизонте десяти лет бизнесов, не использующих искусственный интеллект, в мире просто не останется. К компаниям, не использующим ИИ, будут относиться так же, как сегодня мы отнеслись бы к бизнесу, не использующему в своих процессах компьютеры, — с недоверием и непониманием.

— Илон Маск пообещал, что чипы Neuralink через десять лет смогут вживить миллионам людей. Как вы думаете, это реалистично?

— Недооценивать заявления Маска нельзя. Если говорить о выводе на рынок нового продукта или вкладывать миллионы долларов в разработку новой технологии — то рано или поздно продукт выстрелит, а технология найдет свое применение.

Когда Маск вложился в Tesla, никто не верил в рынок электромобилей. В 2021 году капитализация компании превысила $1 триллион. Когда в начале нулевых Маск основал SpaceX, мечтая отправить человека на Марс, на проект смотрели скептически. Сегодня компания запускает космические миссии вместе с NASA.

Конкретно в случае Neuralink я в большей степени склонен верить заявлениям Маска. Их чипы уже имеют большой потенциал использования в медицинских целях: парализованные пациенты могут силой мысли не просто управлять курсором, но и работать с программным обеспечением.

В дальнейшем спрос на чипы Neuralink будет расти вместе с развитием функциональности решения. Миллионы людей — это крайне амбициозные планы, потолок, если хотите. Но сотни тысяч — вполне достижимая цель.

Однако планы Маска могут быть реализованы, только если в проведение поисковых и фундаментальных исследований, а затем и в R&D будут направлены колоссальные инвестиции. Их результат сделает продукт массовым. Например, позволит использовать нейроинтерфейсы без перерыва в течение не часов, а дней или недель; решить вопрос с обеспечением бесперебойной связи чипа и внешних устройств — компьютера, смартфона, элементов умного дома и так далее. У рынка нейроинтерфейсов большое будущее, но путь к этому будущему не будет простым.

— Какая профессия в сфере ИИ самая востребованная сейчас?

— Здесь ИИ не отличается от любой технологической сферы. Самые востребованные специалисты сегодня, завтра и всегда — это инженеры в широком смысле этого слова. Люди, заинтересованные в решении крайне сложных технических задач нестандартными методами. Специалисты, мотивированные не копировать и вставлять, а творить.

— За какой профессией будущее?

— Я не могу сказать, что будущее за какой-то конкретной профессией. Так не бывает, это слишком упрощенный взгляд на процессы. Сегодня развитие технологий и изменения даже традиционных рынков происходят настолько быстро, что самый профессиональный специалист, в кармане которого два красных диплома, с десяток выигранных олимпиад и сертификаты о трех пройденных курсах повышения квалификации, может быстро оказаться на задворках профессии. И неважно, программист это, инженер или аналитик.

Будущее не за конкретной профессией, а за теми, кто умеет быстро приспосабливаться к новым условиям, не боится экспериментировать, получать новые знания и знает, как усилить свои компетенции новыми технологиями, в том числе и генеративным ИИ. Но самое главное — будущее за теми, кто умеет создавать новое, а не в тысячный раз копировать то, что уже существует.