Военный конфликт между Россией и Украиной вступает в зимнюю фазу на фоне рассуждений политиков и экспертов о «тупике», в котором оказались стороны спустя год и девять месяцев с начала полномасштабных боевых действий. Британское издание The Economist пишет о растущем на Западе мнении, что противостояние затянется еще на пять лет. Какие прогнозы на этот счет дают в России, на Украине и в других странах, — в материале RTVI.
Что говорят лидеры
Президент России Владимир Путин заявил в октябре, что «начало специальной военной операции Россией ‒ это не начало войны, это попытка ее прекратить». Он обвинил западные страны в том, что они способствовали «госперевороту» на Украине в 2014 году и «руками киевского режима развернули боевые действия на юго-востоке Украины, в Донбассе». Путин утверждает, что в Москве «никогда не возражали» против завершения конфликта мирными средствами, но украинская сторона хочет «добиваться стратегического поражения России на поле боя».
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков сказал в начале ноября, что СВО последовательно продолжается и все цели будут достигнуты. По его словам, чем быстрее в Киеве поймут, что у них нет перспектив на поле боя, тем быстрее можно разрешить ситуацию.
Президент Украины Владимир Зеленский заявил в ноябре, что российские войска должны «уйти на свои территории». По словам главы государства, это «реальный способ остановить» боевые действия.
Зеленский при этом исключает переговоры с Россией о территориях.
Что говорят российские парламентарии и военкоры
Виктор Соболев, член комитета Госдумы по обороне — RTVI
Сроки будут зависеть от того, как мы будем воевать. Если мы будем по-прежнему отражать контрнаступы, то, наверное, затянутся сроки.
Вот 80 лет назад прошла операция по освобождению Киева от немецко-фашистских захватчиков. Знаете, сколько дней она шла? Три дня. Наши войска брали Киев в три дня. <…> Вот если бы мы так воевали. Ну, какие вопросы, закончили бы давно. Много что предстоит сделать для того, чтобы восстановить наши Вооруженные силы до уровня, когда они будут способны решительно громить любого противника. Я не думаю, что вермахт был менее боеспособным, чем ВСУ.
Андрей Колесник, член оборонного комитета — RTVI
Сейчас 51 страна против нас воюет впрямую, даже не косвенно. Поставка оружия — это, я считаю, прямое вмешательство.
Если бы никто не поддерживал Киев, давно бы мы решили все вопросы и договорились бы, и все в порядке.
Виталий Милонов, депутат-доброволец в зоне СВО — RTVI
Я не верховный главнокомандующий, не министр обороны. Могу сказать, что абсолютное большинство людей готовы возвращаться домой с победой.
Надо будет — будем пять лет воевать, но можно все, конечно, гораздо быстрее закончить.
Дмитрий Перминов, член комитета Совета Федерации по обороне и безопасности — RTVI
По поводу окончания сроков я не готов сказать, у меня такой информации нет. Такое решение, об окончании специальной военной операции, принимается верховным главнокомандующим. На сегодняшний день мы видим, что у нас мобилизация идет, набор продолжается, граждане добровольно записываются, и это уже сотни тысяч человек.
Дмитрий Духанин / Коммерсантъ
Петр Толстой, зампредседателя Госдумы (выступление в ток-шоу 8 ноября)
Я считаю, что нам не нужно заниматься шапкозакидательством, у нас впереди еще долгая специальная военная операция, она будет идти еще не год и не два, потому что задача слишком серьезная, а озлобление слишком высоко. Но говорить, что сейчас вот быстренько-быстренько все это закончится, значит вводить в какую-то иллюзию. Нет, друзья мои, ничего не закончится. Оно только начинается, к сожалению.
Анатолий Вассерман, депутат Госдумы (комментарий от 17 октября)
Киев не сможет организовать оборонное производство в нужном количестве. Именно поэтому уже сейчас те, кто еще недавно кричал, что готовы поддерживать Украину столько, сколько понадобится, изменили риторику. Теперь они говорят, что будут поддерживать киевский режим столько, сколько смогут. А смогут, по-видимому, не так долго.
В этом году — не уверен, но следующий год, по всей видимости, будет для украинской ситуации последним.
Виктор Литовкин, полковник в отставке, военный обозреватель (мнение от 14 ноября)
Сложно говорить об определенных сроках и насколько затяжным будет конфликт на Украине. Запад намерен продолжать нас давить до полного истощения российских экономических, финансовых и людских ресурсов. Их задача — не победить нас на поле боя, а разорить и ослабить Россию, чтобы она не могла подняться. Прекратить мы это можем, лишь полностью освободив Украину. Так что конфликт может идти и три года, и пять — сейчас предсказать точные сроки невозможно.
Василий Дандыкин, капитан первого ранга запаса, военный эксперт (комментарий от 2 ноября)
Классический пример позиционной войны — это Первая мировая война на русском фронте, когда мы стояли в обороне и немцы напротив нас, артиллерийские обстрелы <…>. Сейчас он [главком ВСУ Валерий Залужный. — RTVI] надеется на то, что это будут годы, что они уйдут в глухую оборону, но у нас активная сейчас оборона. Я думаю, что он прав в том, что для Украины произойдет истощение ресурсов, но не прав в том, что это затянется на годы. Для него, и для киевского режима, и для всех, кто сейчас там находится, закончится все гораздо раньше.
Александр Коц, военкор (радиоэфир от 26 октября)
Это [усиление российской армии, доукомплектование контрактниками и массовый набор добровольцев. — RTVI] в том числе говорит, что мы играем вдолгую, что война не закончится в этом году, как бы нам этого ни хотелось, война не закончится, боюсь, и в следующем году, как бы нам этого ни хотелось. Поэтому, конечно, руководство страны, руководство Министерства обороны смотрит на перспективу.
Владислав Шурыгин, военный эксперт (телеграм-пост 20 октября)
Уже к январю-февралю командование ВСУ и их американские кураторы планируют полностью восстановить боеспособность ударных соединений ВСУ, а это значит, что война затянется еще минимум на год.
Александр Сладков, военкор (телеграм-пост 16 октября)
Я считаю, что не стоит ждать от наших военных активных наступательных действий этой осенью и предстоящей зимой. Дело не в погоде. Пока мы не создадим наш наступательный потенциал, значительно превышающий оборонительный потенциал ВСУ (в пять, а лучше в 10 раз) — приказ о наступлении давать не нужно. <…>
В принципе, наверняка многое уже делается, разрабатывается и готовятся поставки. Без этого, я считаю, требовать от военных продуктивных наступательных действий будет несправедливо. А на все поправки требуется время, как раз, как минимум, осень и зима, а то и часть весны.
Что говорят на Украине
Кирилл Буданов, начальник Главного управления разведки Минобороны Украины (статья в ноябрьском выпуске журнала NV («Новое время»))
Есть такие случаи в истории, когда давние войны между государствами юридически так и не завершены. Простой пример — РФ и Япония, после 1945 года они так и не подписали мирный договор через Северные острова (которые Россия называет Курильскими). Этой территориальной проблеме уже больше 70 лет. Поэтому этот сценарий очень вероятен и здесь [в российско-украинском конфликте. — RTVI].
Владислав Селезнев, полковник украинских войск, бывший руководитель пресс-службы генштаба ВСУ (в эфире «Украинского радио» 13 ноября)
Очевидно, что […] надолго.
Андрей Ермак, глава офиса президента Украины (интервью телеведущей Наталии Мосейчук 10 ноября)
Сказать откровенно: я думаю, никто не знает, когда закончится. Может закончиться очень внезапно. И именно для этого все делается, на это влияют многие факторы. Но очень бы хотелось, чтобы это произошло как можно скорее. <…> 70 метров из 100 мы уже пробежали, но эти последние 30 — самые тяжелые.
Efrem Lukatsky / AP
Валерий Залужный, главком ВСУ (статья и интервью в The Economist 1 ноября)
Сейчас война переходит на новый этап: то, что мы, военные, называем «позиционной» войной, состоящей из статических и истощающих боев, как в Первой мировой войне, в отличие от «маневренной» войны, основанной на движении и скорости. Это пойдет на пользу России, поскольку позволит ей восстановить свою военную мощь, что в конечном итоге будет угрожать вооруженным силам Украины и самому государству.
Самый большой риск позиционной войны на истощение заключается в том, что она может затянуться на годы и измотать украинское государство.
Михаил Подоляк, советник главы офиса президента Украины (телемарафон 24 октября)
Это иллюзия, безусловно, […] не закончится [после президента России Владимира Путина. — RTVI], потому что Путин — это только один из элементов этой […], а в целом — российская элита, российские сообщества, ключевая российская сущность в том, чтобы проводить эту […]
Что говорят политики и пишут СМИ на Западе
Генсек НАТО Йенс Столтенберг (заявление агентству dpa 10 ноября)
Мы должны быть готовы к длительному [конфликту]. Войны по своей природе непредсказуемы.
Министр обороны Италии Гвидо Крозетто
С военной точки зрения мы зашли в тупик, это правда. Я считаю, что решение [конфликта] должно быть найдено политикой. <…> Я убежден, что противостояние продолжится всю зиму, а весной можно будет найти решение. (Цитаты из HuffPost Italia 6 ноября)
Зимой, вероятно, будет ответ России на украинское контрнаступление. <…> Я думаю, что следующая весна может стать периодом, когда с обеих сторон будет исчерпано вооружение и <…> может быть предпринята попытка диалога. (Мнение, высказанное в октябре).
Британский еженедельник The Economist (13 ноября)
Западные чиновники все чаще полагают, что конфликт на Украине может затянуться еще на пять лет, при этом ни Россия, ни Украина не готовы сдаться, но и не способны выйти из тупика.
Журналист Reuters Хьюго Диксон (13 ноября)
Войны не всегда заканчиваются миром. Конфликты также могут зайти в тупик, иногда на десятилетия. Достаточно взглянуть на Корею и Кипр, которые разделены 70 и 49 лет, соответственно. Украина, возможно, движется к такому же замороженному конфликту с Россией.
Шеф-редакторы украинского и брюссельского бюро The Wall Street Journal Джеймс Марсон и Дэниел Майклз (12 ноября)
Следующая фаза выглядит для Украины все более опасной. <…> Несмотря на то, что Запад подготовил и снарядил десятки тысяч военнослужащих для контрнаступления, они не смогли в этом году достичь цели Украины — прорвать российские линии [обороны] и достичь Азовского побережья.
Хотя обе стороны заявляют, что хотят мира, переговоры маловероятны, пока Россия сохраняет свою первоначальную цель — контролировать Украину, а Украина хочет вернуть себе остальную часть своей территории. Украинские официальные лица признают, что длительный конфликт, скорее всего, выгоден России, которая перевела свою экономику на военную основу и может использовать население, более чем в три раза превышающее численность населения ее соседа.