После того, как власти Латвии опубликовали документы из картотеки КГБ, в стране не прекращают обсуждать их содержание. Некоторые из тех, кто оказался в списках информаторов, опровергал свое сотрудничество с органами через суд. Некоторые уверяли, что только числились «стукачами», а на самом деле никого не сдавали. Некоторые просто отказывались что-либо рассказывать. Корреспондент RTVI в Риге Вадим Радионов встретился с несколькими из этих людей и узнал, как их имена попали в картотеку КГБ.
Латвийский писатель Николай Гуданец, чье имя значится в картотеке КГБ, не отрицает свою причастность к органам. Говорит, что пошел на сотрудничество из любопытства, и что до сих пор испытывает муки совести.
Николай Гуданец, писатель: «Я ненавидел Советскую систему, ненавидел комитет госбезопасности. Я ни на минуту не забывал, что мы с ними враги. И тем не менее я пошел на сотрудничество. <…> Да, я сотрудничал с КГБ. Да, я тот самый агент, стукач, в терминологии самих офицеров — „барабан”, то есть человек, который, безусловно, заслуживает презрения».
Это самобичевание, впрочем, не мешает Гуданцу утверждать, что за все время службы он никого не выдал, а КГБ снабжал исключительно дезинформацией. Впрочем, водить офицеров за нос ему удавалось не больше года. Заподозрив неладное, комитет начал устраивать проверки.
Николай Гуданец, писатель: «Например, знакомый показывает томик „Архипелага ГУЛАГ” — чистый, белая обложка, нечитаный, явно со склада. Говорит — хочешь почитать? Я говорю — нет. Спустя неделю меня вызывают и говорят — а правда, что вот такой-то распространяет „Архипелаг ГУЛАГ”? А у меня нет стопроцентной уверенности, что это проверка, хотя есть подозрения. И я на всякий случай говорю — да ну, чепуха какая. Откуда у него „Архипелаг ГУЛАГ”? С чего вы взяли, кто вам сказал? Меня принудительно положили в психиатрическую клинику, хотя никаких медицинских оснований для этого не было. С тех пор у меня репутация сумасшедшего в этом городе».
Известный в Латвии режиссер Дзинтра Гека узнала о том, что ее имя в картотеке, еще в 2002 году. Тогда она отправилась в суд, где ее сотрудничество с КГБ было опровергнуто. Сейчас режиссер недоумевает, почему ее данные опубликованы наряду с остальными. Гека считает, что публиковать карточки, когда многих из этих людей уже нет в живых — неправильно: эта дискредитация может стать болезненным ударом для их потомков.
Дзинтра Гека, режиссер: «Я об этом узнала еще в 2002 году. Когда я была включена в списки кандидатов в депутаты Сейма, мне сказали, что там есть моя карточка. Это было для меня большим шоком. <…> Если бы я что-то такое делала, я бы могла сказать своим сыновьям — извините, было такое время, меня принудили. Но мне нечего сказать».
На сайте Латвийского национального архива опубликовано больше десяти тысяч карточек информаторов КГБ. Среди них сотни представителей элиты, даже первый премьер-министр независимой Латвии Ивар Годманис, а еще депутаты Сейма, члены правительств, режиссеры, художники, актеры и именитые ученые.
Впрочем, политолог Кристиан Розенвалдс считает, что переполох в латвийском обществе — сущая мелочь по сравнению с тем, что могло бы случиться, будь архивы раскрыты лет десть назад: по мнению Розенвалдса, могла бы пролиться кровь.
Кристиан Розенвалдс, политолог: «То, что мы сейчас видим, может быть, не самое худшее. Да есть какие-то трения. Все друг друга призывают в социальных сетях кого-то снять с поста, кого-то осудить и так далее. С другой стороны, нет какого-то большого потрясения. Да, люди об этом говорят. Но не так озлобленно».
Публикации карточек КГБ в Латвии ждали с моменты развала СССР. Многие политики требовали люстрации, призывали к чистке и торжеству справедливости. Но сейчас, когда архивы наконец раскрыты, общество в некоторой растерянности: что делать с этой информацией?
Кристиан Розенвалдс, политолог: «Есть такое сравнение, что эти списки выбросили чуть ли не на тротуар, берите кто хотите и делайте выводы какие хотите. Но с другой стороны, мы не сделали никаких выводов о том, что случилось. Когда нас всего два миллиона, делить всех на правых и левых — по-моему, это роскошь для нашей страны».
Почти 30 лет понадобилось латвийскому обществу, чтобы рассекретить списки информаторов КГБ. Почти 30 лет общество боролось со страхом увидеть в списках информаторов своих близких, друзей и знакомых. Это был болезненный шаг, который, наверно, все же нужно было сделать, чтобы двигаться дальше.
Вадим Радионов, RTVI