Больше 50 благотворительных организаций обратились к президенту России, чтобы тот смягчил закон об иностранных агентах. По формальным признакам государство может дать такой статус любой НКО, даже если та не занимается политикой. Это не запрещает работать, но наносит имиджевый удар по благотворителям. Фонды вынуждены узнавать у своих жертвователей их иностранные источники дохода. В итоге многим фирмам легче отказаться от благотворительности. Подробности — в материале корреспондента RTVI Арсения Молчанова.

Коллективное письмо на имя Владимира Путина — последняя надежда благотворительных организаций не попасть под уничижительный статус иностранного агента. Одна из авторов — Кира Смирнова. Она руководит ассоциацией «Все вместе», объединяющей десятки НКО.

Кира Смирнова, исполнительный директор благотворительного собрания «Все вместе»: «На двух листах мы расписали то, с чем сталкиваемся, и то, почему мы не можем отчитаться по тем формам, которые мы хотим».

По формальным признакам государство может обратить внимание на любую НКО, не связанную с политикой, пропагандой или просветительской деятельностью. Минюст, согласно закону об иноагентах, который приняли в 2012 году, требует от благотворителей заполнять сложные отчеты и выяснять, не жертвуют ли им деньги иностранцы.

Как стать иностранным агентом? Очень просто. Есть пекарня, она печет круассаны. С каждого круассана отправляет пять рублей в благотворительный фонд. Есть иностранное посольство, которое покупает круассаны у булочника. Получается, у булочника — зарубежный доход. А раз он спонсирует НКО, то Минюст легко признает его иностранным агентом.

Откуда у пекарни или любого другого предприятия прибыль — вообще-то коммерческая тайна. И не все хотят раскрывать ее фондам, которым они и так помогают за свой счет. А если представить, сколько тысяч таких жертвователей.

Кира Смирнова, исполнительный директор благотворительного собрания «Все вместе»: «Очень часто компании, когда мы им задаем вопрос „а откуда у вас деньги?“ — они просто перестают нам помогать. То есть понятно, что если мы навязываем обязанность раскрывать нам свои источники поступлений, они могут с нами не сотрудничать. И часто компании отказываются, чтобы сделать пожертвования в Фонд, если он начинает такие вопросы задавать».

Приказ о новой отчетности Минюст издал в августе 2018 года. С тех пор на него наложили мораторий, который истекает 15 апреля. Но временный указ министерства — не панацея.

Кира Смирнова, исполнительный директор благотворительного собрания «Все вместе»: «Получается, что здесь замкнутый круг. Министерство юстиции считает, что они должны нас контролировать, и поэтому запрашивает эту информацию. Но мы не понимаем, как ее раздобыть, и не можем грамотно отчитаться. При этом есть Росфинмониторинг, который видит все поступления. И по межведомственным каналам могли бы передавать всю информацию в Минюст».

Член Комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции, единоросс Анатолий Выборный не видит здесь серьезной проблемы. Законодательные пробы пера не всегда идеальны. Главное, говорит он, другое: за иностранным финансированием могут торчать уши врагов России.

Анатолий Выборный, член Комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции: «Законодательство об иноагентах у нас достаточно молодое. Например, в США первый закон был принят еще в 1916 году, больше 100 лет назад. Мы делаем первые шаги на этот счет не очень деликатно. Те правила игры, которые мы устанавливаем, они максимально прозрачны. Пожалуйста, если вы иностранный агент и формируете общественно-политические убеждения наших граждан, то они должны знать, кто это лицо и какую информацию они распространяют. Они должны через призму иностранного вмешательства анализировать ту информацию, которую они получают».

Бывший сотрудник КГБ, а ныне член комиссии Госдумы по противодействию иностранному вмешательству Николай Рыжак проводит параллели с иностранной практикой.

Николай Рыжак, депутат Госдумы, член комиссии по расследованию фактов иностранного вмешательства во внутренние дела: «Мы пригласили на одно из заседаний Бутину, которая недавно побывала в США. Ее пребывание закончилось застенками в конкретном демократическом государстве только потому, что кому-то показалось, что у нее подозрительные связи. Хотя она с этими подозрительными связями никакой подрывной деятельности не вела. Она занималась деятельностью благотворительной, политически выверенной».

Бутина

Мария Бутина в аэропорту «Шереметьево», 26 октября 2019 года Фотография: Иван Водопьянов / Коммерсантъ

Мария Бутина после полутора лет американской тюрьмы вернулась в Россию осенью 2019 года, создав очередной скандал между Москвой и Вашингтоном. Теперь этот кейс — один из главных аргументов в пользу закона об иноагентах.

Игорь Слабых, юрист из США: «Марию Бутину не привлекали к ответственности за нарушение закона о регистрации иностранных агентов. Ее привлекли за нарушение уголовного кодекса США. С другой стороны, если она действовала от имени России или чиновников и контактировала с большим количеством американских чиновников, — в терминах американского закона она стала иностранным агентом. И она это скрыла, не зарегистрировалась и так далее. Поэтому говорить, что здесь кого-то сильно преследуют, я бы не стал».

Под конец прошлого года новых фигурантов российского закона нашли прямо под боком у Кремля, на Садовом кольце. Это Центр помощи жертвам домашнего насилия «Насилию.нет».

Организации, куда обращаются пострадавшие женщины, выписали штраф за неправильные отчеты на 800 тысяч рублей ($10 тысяч). Видимо, кто-то переводил им деньги из иностранных источников. Вместе с этим появились проблемы с арендой — им нужно срочно покинуть офис.

Диана Барсегян, специалист по коммуникациям Центра «Насилию.нет» (иностранный агент): «К нам пришли арендодатели в окружении непонятных людей. Пришли ребята в кожаных куртках, очень странно себя вели, очень странно с нами разговаривали. Толком не смогли сформулировать, в чем причина такой странной коммуникации. Мы не должны им денег. Мы узнали недавно, что после всех этих наших перипетий в воскресенье тоже они пришли к нам в офис, когда тут по идее никого не должно быть, но наша коллега здесь работала. В общем, как-то странно они начали курировать нашу деятельность. Решили, что здесь что-то нечисто, видимо».

Центр «Насилию.нет» оказался на грани закрытия, но история вышла громче, чем того ожидали сами сотрудники. Американский журнал Time поместил на обложку главу организации Анну Ривину, подписав фотографию словами «защищая женщин, когда на это не способен закон». А затем в инстаграме помочь иноагенту призвал голос молодого поколения Юрий Дудь. Сотрудница центра Диана Барсегян говорит, что интерес к ним дал небольшую финансовую подушку, чтобы выплатить штраф и найти новый офис.

Диана Барсегян, специалист по коммуникациям центра «Насилию.нет» (иностранный агент): «Здесь мы принимаем пострадавших, сами работаем за этими столами, консультации сами проходят вот здесь».

Арсений Молчанов, RTVI: «А сколько квадратов?»

Диана Барсегян, специалист по коммуникациям центра «Насилию.нет» (иностранный агент): «115, и нужно больше».

Обжаловать решение о признании иноагентом центру «Насилию.нет» не удалось. Другие НКО, которые отправляли коллективное письмо Путину, ждут ответа от администрации президента.

Арсений Молчанов, RTVI: «А получили письмо от администрации?»

Кира Смирнова, исполнительный директор благотворительного собрания «Все вместе»: «Да, да. Мне пришел как раз ответ, что так как мы приложили предыдущую историю переписок, якобы с учетом того, что им ее нужно проанализировать, они смогут дать ответ только к 30 апреля».

Выходит, что ответ из Кремля придет на две недели позже, чем даты, когда нужно сдать отчеты. Благотворителей в этом споре поддержали Минэкономразвития и Общественная палата. Член ОП Елена Тополева-Солдунова рассказала, что с коллегами из Минюста вели переговоры. И, судя по всему, успешно.

Елена Тополева-Солдунова, член Общественной палаты, замглавы Совета при правительстве по вопросам попечительства в социальной сфере: «Они сказали, что сейчас решается вопрос, чтобы отложить сроки отчетности для некоммерческих организаций, в том числе той самой отчетности, которая НКО больше всего волнует. В Минюсте сказали самое главное: что они будут в дальнейшем исходить из принципа добросовестности НКО и не требовать от них ничего такого, что они не могут реально предоставить».

Неделю спустя, 17 марта, Минюст опубликовал пресс-релиз: мораторий на предоставление отчетности все-таки продлевают еще на три месяца, до 15 июля 2021 года. Благотворители не попадут на штрафы, но все равно просят кардинально пересмотреть закон. Ведь после 15 июля вместо помощи тяжелобольным, сиротам и престарелым, фондам опять придется копаться в отчетах, чтобы не стать иностранным агентом.