Накануне референдума в 2016 году мало кто понимал, чем на самом деле обернется выход Британии из Евросоюза. Инициаторы Брэкзита обещали стране многое, но прошло два года, и ничего не изменилось. По данным социологов, сейчас попрощаться с Европой хотела бы лишь треть британцев. О том, что обещали Британии и что из этого вышло, — в материале шефа европейского бюро RTVI Константина Гольденцвайга.
В рекламных роликах 2016 года в поддержку Брэкзита никакого тумана — ни в Лондоне, ни в логике. Все предельно ясно: с экранов телевизоров женщина тревожным голосом рассказывает, что Британия ежедневно отправляет Евросоюзу налоги, на которые можно было бы, например, построить хорошо оснащенную больницу. О том же тогда говорил и один из главных проповедников Брэкзита — Борис Джонсон.
Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »
В разгар кампании в поддержку Брэкзита о пресловутых 350 миллионах при каждом удобном случае говорил не только Борис Джонсон. Впечатляющую сумму нанесли даже на агитационные автобусы.
На эти деньги обещали строить больницы, научные центры, школы, дороги — это и стало тогда решающим аргументом для трети британцев из тех, кто голосовал за выход из ЕС.
При этом еще до референдума статистическая служба Королевства предупреждала: расчеты сильно завышены, людей вводят в заблуждение, ведь не учтены те деньги, которые в свою очередь Евросоюз переводит Британии. После голосования это признал и один из идеологов Брэкзита Найджел Фараж, но он все равно не отходит от мысли, что британцам «вне Евросоюза» будет лучше.
Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »
Об укреплении Содружества наций, бывших британских владений, на третий год после Брэкзита так ничего и не слышно. Самостоятельная, без оглядки на Брюссель, внешняя политика Королевства была еще одним важным доводом для сторонников Брэкзита. Вместо смертельных объятий Евросоюза им обещали выгодные двусторонние соглашения — например, с США. Еще Барак Обама предостерегал от этих фантазий: ведь 60-миллионной Британии отдельно от Старого Света не стоит рассчитывать на торговые преференции. И вот уже его преемник Дональд Трамп совсем не по-партнерски разносит в пух и прах проект «бракоразводного договора» ЕС и Британии.
Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »
Но так говорят теперь, а тогда британцам много всего обещали и многим пугали. Прежде всего — массовой иммиграцией, как раз в разгар кризиса с беженцами. Разыгрывалась и турецкая карта: якобы если Турция вступит в Евросоюз, то в Англию хлынут турецкие гастарбайтеры. Но умалчивали о том, что уже тогда, в 2016 году, переговоры с Анкарой о вхождении в ЕС были давно заморожены. А спустя два года Евросоюз почти преодолел и тяжелую ситуацию с беженцами.
Пока народ требовал суверенитета и свободы, британскую экономику сковывали брюссельские цепи. Это были самые частые сюжеты официальной рекламы в поддержку Брэкзита: обещания выйти из ЕС и «зажить» распространяли точечно среди пользователей Facebook. Но за два месяца до выхода вместо былой бравады даже в правительстве Терезы Мэй признают, что стране теперь придется затянуть пояса.
Cannot find ‘template.blocks.quote’ template with page »
По официальному прогнозу Лондона, в сценарии «жесткого Брэкзита» экономика Королевства за 15 лет просядет на 9%, а это многомиллиардные потери. Уже сейчас, опасаясь хаоса из-за отсутствия соглашения с ЕС, в страну все меньше вкладывают зарубежные инвесторы. Рост экономики — почти на нуле.
Осталось лишь вспомнить тех, кто давал громкие обещания. Найджел Фараж был лидером ключевого движения сторонников Брэкзита — правопопулистской Партии независимости Соединенного Королевства. В 2016 году он громче всех кричал: «Мы вернули себе страну». Но вскоре после референдума Фараж ушел с поста главы, а в прошлом году — и из партии. Сама она из-за расистских скандалов с третьего места в британской политике скатилась на дно с 2% рейтинга. Проповедник Брэкзита, а затем и глава МИД Британии Борис Джонсон тоже предпочел отставку — теперь он рядовой депутат.
Бывший премьер Дэвид Кэмерон, когда-то выигравший выборы на обещании провести тот самый референдум, сейчас почти не дает интервью. Он работает в американской фирме в сфере электронных платежей. В редком разговоре с репортерами Би-би-си Кэмерон утверждает, что не жалеет об устроенном им референдуме. И убегает на вечернюю пробежку.