Вторая за год авиакатастрофа Boeing 737 MAX у некоторых подорвала доверие не только к компании, но и вообще к полетам. Производителю же пришлось приостановить поставки самолетов. По некоторым оценкам, аэрофобией сегодня страдают 30% людей во всем мире. Как успокоить пассажиров, у которых даже мысль о предстоящем полете вызывает панику, выяснял корреспондент RTVI Гарри Княгницкий.
Директор RTVI Нью-Йорк Екатерина Котрикадзе летает часто. Но каждый полет — это мучение: кажется, что всякий раз, когда самолет ныряет в воздушную яму, обратно уже не вынырнет.
Екатерина Котрикадзе, директор RTVI Нью-Йорк: «Я все понимаю, что это турбулентность, что он не может упасть в этот момент и так далее. Но я ужасно боюсь, потому что я не властна над самолетом. Я ничего не могу сделать».
Авиационные психологи утверждают, что это и есть одна из самых распространенных причин аэрофообии среди умных и сильных личностей.
Алексей Герваш, авиационный психолог: «Классический пример — „Я всегда все контролирую, а в самолете теряю контроль над ситуацией‟. И вот с этой мыслью человек идет на борт».
А с какой еще мыслью идти на борт, когда в мире — такое? Пять месяцев назад разбился Boeing 737 МАХ в Индонезии. Теперь еще одна катастрофа, уже в Эфиопии. С таким же самолетом и по схожему сценарию.
По данным онлайн-сервиса FlightRadar, и в Индонезии, и в Эфиопии в первые минуты полета были сильные колебания вертикальной скорости: «Боинг» энергично набирал и терял высоту. Эксперты обратили особое внимание на этот 20-секундный отрезок — в Индонезии он случился на шестой минуте полета, в Эфиопии — на первой. Кривые вертикальной скорости оказалась слишком похожими.
Официальных выводов расследования второй трагедии еще нет. Но с первой понятно: в октябре прошлого года в Индонезии экипаж боролся с новейшей системой MCAS, о существовании которой компания Boeing хоть и упомянула в сборнике рекомендаций пилотам, но механизм работы не описала.
У любого самолета — неважно, какого именно, — чем выше скорость, тем сильнее задирается нос. И чтобы это как-то компенсировать, конструкторы придумали такие маленькие крылышки в хвостовой части — стабилизатор.
Boeing 737 МАХ с его новыми двигателями задирал нос уж слишком резво. Вот в помощь пилотам (если вдруг упустят этот момент) и установили новую систему.
MCAS сам отклоняет стабилизатор на два с половиной градуса, если решает, что машина поднимает нос чересчур резко, и пытается его таким образом опустить. Как только пилот вмешивается в процесс и берет штурвал на себя, стараясь не потерять высоту, MCAS выключается на пять секунд, а затем активируется снова и опускает стабилизатор. Пилот вновь берет штурвал на себя, чтобы сохранить высоту. И так — пока хватит запаса той самой высоты и скорости.
Рассел Шервуд, пилот: «Если система неправильно функционирует из-за того, что сенсоры неправильно работают, эту систему можно отключить просто-напросто одной кнопкой в кабине пилотов».
Эта кнопка выделена желтым, она отключает электромотор стабилизатора. Но экипажу неплохо было бы знать, что есть вообще этот самый MCAS. Boeing выпустил бюллетень с описанием системы лишь после индонезийской катастрофы. Тогда на страницах Washington Post громко возмутились пилоты American Airlines: почему они оставались в неведении? В феврале этого года компания South West — крупнейший владелец нового «Боинга» — отправила машины на экстренное техобслуживание. Экипажи к тому времени уже прошли дополнительное обучение.
Рассел Шервуд, пилот: «Они получили очень много информации об именно этой проблеме. У них были дополнительные модули и тренировки, которые обрисовали именно эту проблему».
Что происходило с Ethiopian Airlines, пока не известно. Но пилот уже на третьей минуте полета запросил разрешение вернуться в аэропорт вылета и сообщал о технических проблемах.
Пилот самолета Cessna 172 Дмитрий Авдеев пытается снять с нас напряжение. На фоне таких-то новостей на взлетной полосе нервничает не только Катя.
Дмитрий говорит, что и раньше катал аэрофобов над Нью-Йорком. Он считает, что знает, как избавлять людей от страха полета.
Дмитрий Авдеев, пилот Cessna 172: «У меня супруга раньше очень боялась летать. Сказала — я с тобой никогда в жизни не сяду в этот самолет. Типа хочешь себя убить — пожалуйста. Вот. И ничего, потом потихонечку куда-то слетали первый раз недалеко. Потом над Манхэттеном».
Катя, кажется, немного успокоилась. Даже фотографирует. И Нью-Йорк, и себя. Неужели кризис преодолен и все это не зря?
Логические доводы с аэрофобами не работают. Они и так достаточно умны, чтобы понимать, как все устроено. Просто за логику и эмоции отвечают два разных полушария мозга. И даже зная природу турбулентности, аэрофоб впадает в панику.
Алексей Герваш, авиационный психолог: «Для перфекциониста это адский ад и ужасный ужас. Перфекционизм и аэрофобия очень тесно связаны. Перфекционисту надо, чтоб все было заранее известно и предсказуемо. Точно понятно, когда начнется, когда закончится, что и почему».
Авиационный психолог бы сказал, что любопытство аэрофоба — это не просто интерес или желание понять, как все устроено, а попытка создать для себя иллюзию контроля. Но контроль, говорит своим клиентам Алексей Герваш, — это всегда иллюзия.
Алексей Герваш, авиационный психолог: «Мы не контролируем ничего. Мы не контролируем собственные клетки, как они делятся. Мы не контролируем, оторвется или не оторвется у нас тромб, не дай Бог. Мы не контролируем водителя вон того грузовика на встречной полосе».
Когда Гервашу удается по-настоящему убедить в этом аэрофобов, путь к исцелению практически найден. После курсов психологии (а это 90% успеха) он выпускал аэрофобов в полет под своим чутким руководством. А потом решил создать виртуального себя: приложение, которое в течение всего полета подробно рассказывает, объясняет, показывает все, что происходит с лайнером. По сути пилот, психолог, да еще и гид в одном.
Алексей Герваш, авиационный психолог: «Даже в турбулентности мы увидим, что самолет летит практически ровно. И движения могут быть совсем микроскопическими. Это тоже очень успокаивает аэрофобов. Потому что им надо, чтобы все было ровно, четко, по линеечке».
Или, скажем, всем знакомое чувство, когда самолет будто бы проваливается вниз после взлета. Да просто полоса была короткой, говорит Герваш, и двигателям дали максимальную тягу. А потом уменьшили.
Алексей Герваш, авиационный психолог: «В этот момент высота просто растет медленнее, чем секунду назад. А вестибулярный аппарат дает сбой и дает ощущение проседания вниз. Это абсолютно нормально. Если я сказал это перед взлетом, аэрофоб говорит — о, круто! Они же гиперконтрольщики все. Они типа контролируют ситуацию. Он типа знал».
Но это уже решать самим аэрофобам. А я больше дорогого для себя человека подвергать таким пыткам не собираюсь. Итог нашего эксперимента таков: не пытайтесь повторить это сами. И да, в процессе съемок ни один журналист не пострадал. Хотя как сказать…