С 2011 по 2016 годы смертность от синтетического опиоида фентанила в США увеличилась на тысячу процентов и достигла страшного показателя — 18,335 летальных исходов. Кроме того, зависимость молодеет: от опиоидов умирает все больше подростков. Далеко не все жертвы — жители неблагополучных районов, выходцы из бедных семей. Есть такое расхожее мнение: в Америке перебарщивают с лекарствами и рецептами, выписывают мощные обезболивающие, которые вызывают сильнейшую зависимость. Гарри Княгницкий попытался выяснить, кто именно заинтересован в таком количестве опиоидов на рынке и почему властям США никак не удается справиться этим самым настоящим кризисом.
Мишель в 12 лет сломала ногу. Врач в больнице выписал обезболивающее — «Оксиконтин». Так Мишель стала наркоманкой.
Мишель, бывшая зависимая: «Доктора выписывали эти медикаменты многим детям. Люди, которые живут в том районе, начали употреблять. Постепенно-постепенно они перешли на героин, все на районе торчали. Я потеряла очень много друзей. Очень много. Пара осталась, [все из-за] передозировки».
Если в 1999 от передозировки героином умерли две тысяч американцев, то в 2017 году — уже 15,5 тысяч человек. Смертность от фентанила и других синтетических наркотиков с 1999-го по 2017-й вообще возросла почти в 40 раз! Но погибают американцы и от опиоидных лекарств, которые легально продаются в аптеках по рецепту. В 1999-м от передозировки такими препаратами умерли 3400 человек. В 2017-м — в пять раз больше.
Мишель, бывшая зависимая: «Моя мама меня нашла, я вообще заснула на улице перед домом. Она посадила меня в машину и привезла в центр [реабилитации]».
Так Мишель оказалась в бруклинском реабилитационном центре Dynamite — название унаследовано сначала от кинотеатра, а потом от дискотеки, которые находились в этом же здании. Директор Dynamite Марина Накла показывает фотографии Фолсберга — городка примерно в 150 км от Нью-Йорка. Там проводят первую ступень реабилитации: год жизнь по сути в коммуне, почти без связи с внешним миром. Второй год клиенты проводят уже здесь, в Бруклине — заново осваиваются в городской среде. На ночь их отпускают домой.
Марина Накла, директор реабилитационного центра Dynamite: «Им надо не просто убрать эту зависимость, а научить жить опять. Им нужны время, лечение и поддержка».
Аня начинала в 12 лет с марихуаны. В 17 перешла на героин, минуя характерную для ее друзей промежуточную стадию.
Анна, бывшая зависимая: «Все эти люди, с которым я общалась, которые принимали героин, начали с „Оксиконтина“. Это у меня другой какой-то случай был, но все остальные именно с него и начали».
В 2017 году почти каждый третий американец, погибший от передозировки опиоидами, не был наркоманом в классическом представлении, а принимал лекарства по рецепту врача. В Центрах по контролю и профилактике заболеваний подсчитали: ежедневно в США от сверхдоз легальных препаратов умирают по меньшей мере 46 человек. На каждые 100 тысяч мужчин — шесть таких смертей. На каждые 100 тысяч женщин — четыре. В основном речь идет о трех лекарствах: метадоне, оксиконтине, викодине.
Анна, бывшая зависимая: «Когда люди думают о человеке, который употребляет героином, кого они себе представляют? Они представляют какого-то бездомного, который все потерял, ему уже за 50 лет. Жизни никакой для них нет и перспектив никаких. Когда думаете о просто обезболивающих, которые люди принимают после операции, — это кажется не таким страшным».
Но финал всегда один и тот же. Собственно, и героин когда-то был легальным обезболивающим. Компания Bayer начала выпускать его в конце XIX века. Потом выяснили, что героин вызывает привыкание, и его сняли с производства. Было еще множество экспериментов с опиоидами: и морфин, и кодеин, и оксикодон. Но запустить это в массовую продажу, как, например, созданный на основе оксикодона «Оксиконтин», додумались только в США уже в конце 20-го столетия на волне агрессивного маркетинга.
Леонид Копейкин, сотрудник страховой компании: «Отношение, в основном, к болевым синдромам в Америке поменялось — вот что, на мой взгляд, спровоцировало эту эпидемию. То есть, не терпите боль. Если вам больно, просите и вам дадут обезболивающее».
Анна, бывшая зависимая: «Некоторые люди знали докторов, куда они могли просто так сходить и сказать, как у них сильно спина болит. Или где-то у них старый перелом или травма, которые даже спустя три года болят. И все — рецепт на „Оксиконтин“. Еще были другие места, где этим докторам можно было просто деньги дать».
Сегодня в Америке таких врачей периодически сажают. Один из последних случаев — пожизненное заключение для Стивена Хэнсона в Канзасе. Выписывал рецепты без медицинских оснований. За него безуспешно пыталась вступиться организация Doctors of courage. Она отстаивает право врачей самим решать, есть ли основания избавлять людей от боли. На сайте движения значятся 1199 фамилий докторов, осужденных на разные сроки.
Линда Чик, глава Doctor of Courage: «По-моему, это просто узаконенный геноцид. Потому что люди, которые не в состоянии стерпеть боль, идут на самоубийства, ищут наркотики на улицах. Я сама, когда еще была практикующим терапевтом, находила предсмертные записки моих пациентов. Они писали, что больше не в силах выносить боль».
Пока сажают врачей, производитель «Оксиконтина» — компания Purdue Pharma — отделывается миллионными выплатами по искам при миллиардных прибылях от продажи опиоидов. Фармацевтический гигант в интернете призывает внимательнее читать надписи на упаковке. Сказано же, что может вызывать привыкание, так какой спрос с производителя.
В Музее Гуггенхайма в Нью-Йорке находится художественный образовательный центр Саклеров. Именно семейство Саклеров основало компанию Purdue Pharma и сказочно разбогатело на продажах «Оксиконтина». Саклеры жертвовали миллионы долларов музеям и художественным галереям по всему миру. Но у тех, кто на себе испытал, что такое зависимость от опиоидов, выписанных врачами, к таким художествам возникли вопросы.
«400 тысяч человек погибли от опиоидных лекарств», — скандировали участники акции в музее Гуггенхайма в феврале 2019 года. Во главе движения против Саклеров — известная фотохудожница Нэн Голдин, которая сама сидела на «Оксиконтине». Препарат ей выписали после операции. Дальше началось привыкание, увеличение дозы, отказ врачей выписывать рецепты, покупки у дилеров, безденежье, попытки заглушить ломки марихуаной и передозировка фентанилом. Нэн в итоге удалось излечиться.
19 марта Нэн Голдин заявила, что отменит свою выставку в Национальной портретной галерее в Лондоне, если та примет пожертвование от Саклеров. Семья обещала грант примерно на миллион-триста тысяч долларов. Галерея отказалась.
На запрос RTVI в Purdue Pharma не ответили. На сайте компании есть информация о препарате под названием «Бутранс». Его используют для борьбы с последствиями применения «Оксиконтина». Активное вещество «Бутранса» — полусинтетический опиоид бупренорфин. На его же основе фармакологи выпустили еще один бренд «Сабаксон». В общем, как если бы у яда и противоядия был один и тот же производитель. Хотя являются ли «Бутранс» и «Сабаксон» противоядием — большой вопрос. Бывшей наркоманке Мишель, к примеру, это в свое время не помогло.
Мишель, бывшая зависимая: «Теперь вот поток этого „Сабаксона“. Мы ходили по докторам, и они мне выписывали разные медикаменты: либо на метадоне посиди, либо на„Сабаксон“. И, честно говоря, мы все его просто продавали. Никто его не принимал. Это бесплатные деньги, за которые к тому же платит штат».
В штате Нью-Йорк с 2013 года действует программа ISTOP. Чтобы нельзя было отовариваться по рецепту каждый день в разных аптеках, покупателей заносят в единую базу данных. Но тут вскрылась другая проблема.
Марина Накла, директор центра Dynamite: «Мы начали видеть, что людям тяжелее достать больше лекарств. Но зависимость у всех была — героин начал идти наверх. Намного больше,потому что им плохо. Им надо что-то принять, и плюс героин дешевле».
Героиновых наркоманов стало больше, говорит Накла, и они теперь моложе. Если раньше сидели на «Оксиконтине» до 18 – 19 лет, то теперь уже в 17 приходят к героину. И чем бы ни закончилась война с опиоидной эпидемией, последствия кризиса будут напоминать о себе много лет. Да и фармакология не стоит на месте: чтобы лечиться от одних опиатов, продают другие.
Белый дом признал факт опиоидной эпидемии в США в 2017 году. Дональд Трамп объявил это национальным бедствием. Но по данным американского Сената, фармацевтическое лобби продолжает процветать, являясь едва ли не самым могущественным в стране. В 2018 году лоббисты от фармацевтики потратили $277 млн — больше, чем военные.