«Человека мерят по его врагам»: Алексей Венедиктов* о приговоре Яшину*, будущем «Дождя»** и политических амбициях Пригожина

Журналист, бывший главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов* рассказал RTVI в программе «Что это было?» о том, как и в связи с чем поменял свое отношение к Илье Яшину*, что будет с телеканалом «Дождь»** и какие политические амбиции есть у бизнесмена Евгения Пригожина.

О приговоре Илье Яшину*

Было ожидаемо. Было понятно две вещи. Первая вещь, что этот процесс, он демонстрационный, он предупреждает всех остальных, что на эту тему говорить нельзя, сомневаться нельзя, обсуждать нельзя. Можно только цитировать, соответственно, пресс-релизы Министерства обороны, которых тоже нет на эту тему. То есть он демонстрационный, он запугивает, срок должен запугать, это не к Яшину, это ко всем остальным.

И второе, надо точно понимать, что Яшин* один из немногих политиков, который после посадки Алексея Навального оставался на свободе и мог стать, и во многом стал, лидером общественного мнения, потому что он ведет себя очень мужественно. У меня с Ильей были разные периоды отношений. И многие считали его в политике таким великовозрастным мальчиком. Ничего подобного: не мальчик, но муж.

Его выступление в суде, его защита — это серьезно, это вызывает уважение. И в этом смысле он приравнивается к Навальному. Он не уехал. Ему намекали. Значит, нужно было еще показать.

Можно было бы еще этим приговором показать, что если вам говорят уезжать — уматывайте. Иначе 8 лет 6 месяцев. Но, таким образом, Яшин* становится, я бы не сказал равновеликой фигурой к Алексею Навальному, но близко к Алексею Навальному по своему поведению. Илья Яшин* сейчас заработал очень большой авторитет даже у тех людей, которые в нем сомневались, как я, например.

Илья Яшин* мог стать уличным лидером, поэтому он таким образом изолирован. Мне кажется, что я эту штуку правильно вижу. Поэтому уличные лидеры — это опасность для [Владимира] Путина и его команды. И они будут сидеть, пока Путин и его команда будут у власти. На мой взгляд.

Об увольнении ведущего телеканала «Дождь»** Алексея Коростелева

Я вообще человек компромисса. Самый трудный компромисс — это с собственным ребенком, который живет своей жизнью, ну как можно быть бескомпромиссным с собственным ребенком, поэтому ребенок меня научил компромиссу: он делает меня лучше. Кроме редакционной политики. Вот я могу компромиссничать по поводу этого, того, сего, но кроме редакционной политики того, что выходит в эфир. Это было бескомпромиссно. Абсолютно.

Мне кажется, увольнение Коростелева было поспешным. Может оно правильно. Это надо было разобраться, в каком контексте, что сказал. Но оно было поспешным. Еще никто ни в чем не разобрался, еще служба безопасности Латвии не высказала, что его нельзя пускать. Насколько я знаю, обсуждалось отстранение. Можно было перевести в другую студию. Ну, если даже показалось, что это неловко, — хорошо, он сделал неловкость. Но восприятие такое болезненное. Так бывает: поджег случайно, не хотел, но поджег. Люди в ожогах, что делать? Это вопрос. Он может быть еще урегулирован. Я не считаю, что все кончено. Он может быть урегулирован, но ситуация плохая.

О лишении «Дождя»** лицензии на вещание в Латвии

Сейчас я понимаю эту ситуацию углубленно. Что произошло, на мой взгляд: в России «Дождь»** был оппозиционным СМИ. Вообще, на мой взгляд, любое СМИ должно быть скептично по отношению к собственному правительству. Не оппозиционным, но оппонентом, я так считаю. И «Дождь»** этим здесь занимался и даже оппозиционно.

Дальше он переезжает в Латвию. Видимо, считая, я предполагаю, что он продолжает свою профессиональную деятельность, как нормальное медиа он начинает оппонировать, в том числе властям Латвии. Но «Дождь»** там не воспринимается как профессиональное латвийское медиа, они воспринимаются как чужаки, что неправда, потому что они получили профессиональную латвийскую лицензию: они не гости, они работяги. Они не поняли главного, и мы не поняли главного. До меня это только сейчас дошло, что Латвия считает себя воюющей страной. Они-то думали, что переехали в нейтральную, а она «воюющая».

Во имя воюющей стороны, не важно, объявлено там военное положение, не объявлено, это воспринимается и обществом и властью очень нервно. Это база конфликта, а дальше пошли ошибки, которые наворачивались со всех сторон, как могли.

Мне кажется, что надо просто сделать шаг назад, всем выдохнуть и действовать в интересах: власти — в интересах населения, а «Дождь»** — в интересах аудитории. И по-моему эти интересы совпадают. Конечно, население разное и аудитория разная, но совпадают.

Мы находимся в середине процесса. Если эскалация будет продолжаться, то те российские медиа, которые поддержали «Дождь»**, вполне возможно, подвергнутся каким-то репрессивным делам. Но надо сказать честно, что и «Дождь»** не выполнил все условия лицензии: [например,] аудиодорожка на латышском языке. Латыши это воспринимают как унижение, [а] не так, что они не выполнили какую-то техническую [требование]…Поэтому я говорю, что всем надо сделать шаг назад, спокойно выдохнуть. В публичном поле ничего добавить уже нельзя, и надо просто возвращаться к своей аудитории. Я поддерживаю «Дождь» в том, что признание ошибок важно, но мера, которую предприняло латвийское правительство избыточна и поспешна.

…и последствиях в случае решения собственников закрыть телеканал

Я думаю, конечно же, что радикальное решение о закрытии «Дождя»** собственниками возможно. Конечно. Это будет катастрофа. Поэтому надо, чтобы собственники взяли паузу, сели на холодную голову, прилетели в Ригу или встретились<…>налили себе кофе и потратили столько времени, [сколько нужно] на то, как должен функционировать канал. Потому что с другой стороны, если власти Латвии, России, Украины, Австрии начнут влезать в информационную политику канала и начнут от канала требовать непрофессиональных действий, зачем нам нужен такой канал?

У меня тоже есть к ним масса как у зрителя масса замечаний. Но они нужны для общего пространства, они работают профессионально. И очень многие, которые на них нападали, видели в них конкурентов. О, какое счастье, канал-то грохнут…Не могут журналисты не солидаризироваться с «Дождем»**. Это значит позволить любому государству, любому регулятору трактовать как угодно вашу редакционную политику.

О новом составе Совета по правам человека (СПЧ)

Уход [адвоката] Генри Резника из Совета по правам человека для меня очень важный. Генри — человек, который всегда… даже вот если открывается маленькая возможность, он так ногу — ап — вставит и добивается в защите прав человека многого. Если он уходит — это не просто декларация, да. Это значит, что он уже ногу вставить не может.

Но при этом мы видим там, скажем, Еву Меркачеву, которая задала вопрос президенту, почему на женщин, детей и на людей, подозреваемых в экономических преступлениях, надевают кандалы. «Это безобразие! — сказал Путин — Я позвоню в МВД». И на следующий день МВД — это большое дело — снимает кандалы. Это большое дело. Это важная вещь. То есть Ева не чувствует себя бесполезной. А Генри почувствовал себя бесполезным. То есть СПЧ становится все более и более декорацией. Я в этом чувству Генри Резника доверяю.

О растущей роли и популярности бизнесмена Евгения Пригожина

Кто может его остановить? Только Путин. И в этом история. Потому что Евгений Пригожин — как бы это сказать — он «личник» Путина. Он не встроен в систему бюрократии. Например, [глава Чечни Рамзан] Кадыров встроен. Конечно, он тоже яркий, но он губернатор, он должен иметь отношения обязательно с Министерством экономики, с Министерством культуры, я не говорю уже про военных силовиков. Он встроен в бюрократию формально. То есть он, конечно, «висит» на Путине, назначен Путиным, подтянут Путиным, но у него все равно складываются отношения с губернаторами, с коллегами. А у Пригожина этого ничего нет.

Мы же видим, что его не любят в Министерстве обороны: злые языки говорят, что ему закрыли вход, злые языки говорят, что его компании лишают права на поставки продовольствия в армию.

У него много врагов. Человека мерят по его врагам. Он своим поведением — среди бюрократии, я имею в виду — нажил много врагов. Он человек умный и хитрый. Теперь он пытается встроиться в эту бюрократическую историю, получив что-то официальное. Потому что кто он сегодня? Повар Путина. Ну что это за должность? Сегодня ты повар, а завтра ты не повар. А ему надо статусную вещь. Его [ЧВК] «Вагнеру» нужна статусная вещь. И, конечно, есть один элемент, очень важный. Когда был назначен [командующий объединенной группировкой войск на Украине генерал Сергей] Суровикин, там суть была не в Суровикине, а суть была в том, что было создано объединенное командование. Если каждый раньше был сам по себе: Росгвардия сама по себе, добровольцы Донбасса сами по себе, ДНР и ЛНР сама по себе, «Вагнер» сам по себе, то теперь Суровикин координирует все. То есть он часть власти забирает над «Вагнером». Это надо понимать.

И Пригожину нужно это отношение: теперь враги [губернатора Санкт-Петербурга Александра] Беглова его поддерживают, теперь враги [министра обороны России Сергея] Шойгу его поддерживают. Ему нужно официализироваться, а не только висеть на капризе Владимира Путина. Это понятно, он делает правильно с точки зрения бюрократии. Он это делает правильно и говорит правильные вещи.

О конфликте между Пригожиным и лидером ЛДПР Леониде Слуцком

Неожиданность. Дело в том, что в ЛДПР со времен Жириновского привыкли подбирать таких самых странных людей. С радикальной судьбой. И, конечно, Пригожин — человек с радикальной судьбой. Что говорит Слуцкий: «Слухай сюда, парень! Я тебе дам крышу. Ты — никто, ну, ты болтаешься, да, а я тебе дам… вот у нас есть ЛДПР, мы тоже путинская партия». «Ха, — Пригожин говорит — ты нам не нужен, ты мне не нужен. Я сам по себе под Путиным. Вот я пехотинец Путина, как Кадыров, я не буду твоим подчиненным!»

Российские элиты находятся уже давно в ожидании транзита. Надо понимать, что транзит в головах на самом деле. И каждый из них думает: «А что со мной будет, когда президент решит больше не быть президентом». Или кто-то решит, что он не будет президентом, неважно. Когда президент растворится: «Что будет со мной, что будет с моей долей власти, что будет с моей долей пирога, что будет с моими санкциями против меня? Нужно создавать коалиции внутри элиты, нужно защищать свое место и свое имущество».

И поэтому они смотрят на друг друга как на потенциальных союзников и потенциальных противников. И, еще раз повторяю, и Кадыров, и Пригожин — те, кто кажется путинские железные рукавицы слева, справа — они понимают, они не глупые люди, они мерят по числу врагов и противников своих. Среди элиты, не среди поганых либералов, которые тем более уехали. Это все для них шушера либеральная, как некоторые говорят.

А как поведет себя головка Федеральной службы безопасности в отношении Кадырова или Пригожина, если президент решит уйти на Афон, скажем, и будет другой президент? А как поведет себя головка Министерства обороны? А как поведут себя «серые кардиналы» Ковальчуки?

Кого они поддержат, а кого они попытаются урыть. А как поведут себя региональные бароны, которые есть? Вот они сейчас находятся в такой турбулентности.

Евгений Викторович — человек предусмотрительный, конечно, он делит людей. Он обозначает своих врагов: «Беглов — ты враг! Но у Беглова много конкурентов. А раз ты враг — идите сюда, противники Беглова! Шойгу — ты враг! Ааа… а кто у нас противники Шойгу? Идите сюда, поддержите меня! Я буду за вас говорить, у меня есть железная перчатка!»

Он готов пойти серьезно в политику. Он пытался же во время выборов в Госдуму, по-моему, поддержать партию «Родина». У него не получилось. Он готов идти в политику, он понимает, что для того чтобы удержаться на постпутинском пространстве, нужна сила. Она может быть легальная, она может быть в виде партии. Кроме ЧВК нужна легальная сила. Потому что на одно ЧВК всегда найдется рота «Альфы».

Он уже там, он в политике. Он уже давно в политике, и то, что он делает, он делает с расчетом на политику. Нет, конечно, у него будет кандидат в президенты, если Владимир Владимирович там каким-то образом не будет баллотироваться. Конечно, он кого-то будет поддерживать, но это будет не его, это будет коалиционный кандидат. Это будет кандидат Путина.

*Внесены Минюстом России в реестр иноагентов

** Внесен Минюстом России в реестр СМИ-иноагентов