«Самое главное — это доверие президента». Глава Северной Осетии — об СВО, мигрантах и туризме

Глава Северной Осетии Сергей Меняйло в специальном интервью RTVI рассказал о встрече с президентом России Владимиром Путиным, экономике региона, военной операции и туризме.

О встрече с Путиным

Сегодня основные направления, которые любой глава региона докладывает президенту, — это итоги социально-экономического развития региона.

В той обстановке, в которой мы сегодня находимся, вопросы исполнения социальных обязательств — это сегодня основополагающие вопросы. Вы видите, что президент Российской Федерации и в послании, и во время других совещаний уделяет этому огромное внимание и соответствующие поручения дает.

Конечно, социалки нет без экономики, мы это понимаем, и вечно сидеть на дотациях в бюджете — это очень сложная история, потому что нагрузка на бюджет большая. Поэтому я доложил итоги социально-экономического развития.

Вопрос встал по ДТП. Да, у нас показатели по ДТП на тот момент, при подготовке к встрече, они были высокие. Но это не только из-за дорог. У нас дорожная сеть в принципе развита хорошо <…> У нас республика транзитная, и большой объем транзитного транспорта большегрузного идет по дорогам общего пользования. Один из вопросов, который я докладывал президенту (он поручение дал, и оно уже выполнено) — включить в пятилетний план дорожной деятельности на федеральном уровне объезды наших населенных пунктов.

О помощи участникам СВО

Все меры поддержки [участников СВО и их семей], которые сегодня возможны, в республике есть. Они соответствующими документами регламентированы.

Сейчас мы первые открыли в фонде «Защитники Отечества» военно-социальный блок благодаря [замминистра обороны] Цивилевой Анне Евгеньевне. Она приезжала, мы с ней открывали (20 ноября Меняйло сообщил, что на базе фонда «Защитники Отечества» в республике заработал Военно-социальный центр поддержки участников СВО, где они будут получать все услуги в режиме «одного окна». — прим. RTVI).

Мы не свалили всё на фонд «Защитники Отечества». Работает Минтруда и соцразвития, работают в тандеме <…> Родственники и семьи погибших наших участников СВО, те, кто получил ранения, инвалидность — за ними за всеми закреплены соцработники и социальное сопровождение. Раз в неделю или посещение, или созвон.

Я встречаюсь со всеми родственниками погибших. Первое — это когда передаю награды, я их лично передаю, сам, всем родственникам погибших. Ну, и второе — когда возникают какие-либо вопросы, проблемы и т. д.

О терактах

Захват СИЗО и все остальное я бы не классифицировал, наверное, как терроризм. Это же не террористы пришли захватили СИЗО, а бунт внутри колонии. Всё под одну гребенку грести не надо. Если в СИЗО порядок и исполняются требования, то, наверное, такого [не произойдет]. Для любого такого события создавалась почва какая-то, условия создавал кто-то.

Конечно, террористические акты — это верх злодеяния, который может быть. У нас на территории республики за все время ее существования было порядка 19 актов. Самый, конечно, трагический — это Беслан, школа № 1. Мы в республике предпринимаем, совместно с правоохранительными органами, все меры для того, чтобы это предотвратить. Опасность террористических актов всегда существует, всегда в принципе. Вопрос, как работают «в совокупе» все органы власти.

О расследовании теракта в Беслане

Расследование никто не закрывал, оно не прекращалось. Я не сотрудник, не профессионал в этом вопросе. Но вы знаете, что сегодня еще до сих пор идут расследования преступлений фашистской Германии и [ее] приспешников, которые были во время Великой Отечественной войны совершены.

Основная претензия «Матерей Беслана» была в том, что информации о ходе расследования мало кто давал. То есть надо делать одну вещь: если расследование идет, надо до заинтересованных лиц (а они пострадавшие), в том объеме, в котором это возможно, чтобы не повлиять на ход следствия, давать информацию о результатах этого следствия. <…> Надо давать людям информацию всего лишь навсего. Они в принципе об этом и попросили президента Российской Федерации, чтобы они были в курсе и их привлекали как потерпевшую сторону.

А следствие не заканчивалось, Александр Иванович [Бастрыкин] с ними встречался, потом встречался с ними руководитель Следственного управления Следственного комитета по Северо-Кавказскому федеральному округу. Так как поручение президента было, мы эти все вопросы держим — я вмешиваться не могу, но держим на соответствующем контроле. И в любом случае бесконечно это продолжаться не будет. Еще раз говорю, основной мотив у них был — «держите нас в курсе».

<…> Я президенту об этом докладывал, с Александром Ивановичем Бастрыкиным мы на эту тему разговаривали. Надо держать людей в информационном поле по ходу расследования, потому что они — потерпевшая сторона, они в этом вопросе — участники тех событий и заинтересованные. Если мы людей держим в неведении, то у них начинают возникать вопросы. Ну, это так на самом деле и есть. [Нужно давать информацию] в том объеме, в котором это возможно. И такой порядок работы выработан.

О причинах дотационности Северной Осетии

Численность субъекта. Это может подтвердить и Минэкономразвития, и наши ведущие экономисты: если численность населения субъекта менее 1,5-2-3 млн, то он в любом случае будет дотационный.

Надо знать структуру налогов. <…> Мы проанализировали структуру налогов в Советском Союзе в Осетии: было 144 предприятия промышленных, в том числе и крупных градообразующих, и в том числе предприятий ВПК.

Промышленность давала более 60% ВРП республики, сейчас — где-то порядка 10%. Потому что на сегодняшний момент предприятий таких нет, они не выжили.

Есть порядка 20 предприятий, некоторые держатся на плаву, то есть они удержались. Некоторые работают по гособоронзаказу. Некоторые имеют программы развития, но не такие крупные, как были раньше.

Вторую долю давало сельское хозяйство. Оно тоже у нас было многопрофильным <…> Нельзя сравнивать Чукотку, к примеру, с Осетией. У нас нет добычи полезных ископаемых, у нас нет крупных промышленных предприятий, холдингов, у нас даже крупных агропромышленных холдингов нет.

Я знаю агропромышленные холдинги, допустим, в Краснодарском крае, в Сибири — 5,5 тыс. только стадо дойных коров. Я уж не говорю, что он многопрофильный: по 10 тыс. га земли, пшеница и все остальное.

У нас самое большое дойное стадо — это 500 коров (в принципе, можно назвать фермерским или крестьянско-фермерским хозяйством). Это не потому, что люди работать не хотят, — республика в земельном отношении, во всем остальном ограничена.

О мигрантах

Вообще, на Северном Кавказе не такой большой поток мигрантов. Почему? Потому что своеобразные регионы у нас.

Проблема засилья мигрантов у нас не стоит. Есть [мигранты], допустим, в регоператорах, где-то на стройке. Но это не такая проблема, как во многих других регионах. Поэтому на сегодняшний момент проблемы с мигрантами как таковой, чтобы они вызывали чувство опасения, пока нет.

Отдельным вопросом мы это не ставим. Есть некоторые моменты в одном из районов, но это не касается мигрантов извне, это касается миграционных процессов внутри республик Кавказа.

О «подшефном» районе в Запорожской области

1 сентября этого года, в школах, которые мы там отремонтировали, учебников на русском языке не было.

Они же жили в другом государстве, у нас стандарты другие. У них были учителя, допустим, украинского языка и литературы. Куда их девать? Это же люди, они же работают, это учителя.

Дальше — стандарты преподавания русского языка и все остальное, программы другие. Из опыта своего по Крыму и Севастополю говорю: это очень сложный процесс — в один момент организовать обучение в школах по нашим программам. Тут без помощи не только федеральных органов исполнительной власти, но и регионов обойтись будет очень сложно.

У нас постоянно врачи в командировке находятся там, в районной больнице. У нас преподаватели туда ездят. Мы их к себе приглашаем на переподготовку, детей на летнее оздоровление привозим.

О туризме

Кратно идет увеличение посещения республики. За прошлый год — более 1 млн 200 тыс. [туристов], это по данным сотовых операторов. На начало осени — под 800 тыс.

<…> «Мамисон» (строящийся в Северной Осетии горнолыжный курорт. — Прим. RTVI) — полным ходом стройка идет. Планируем успеть [к этому сезону]. Трассировка идет, канатные дороги строятся, подвеска идет, сервис-центр строится, общежитие строится, хостел строится, стоянка уже построена <…> Объем работ был выполнен колоссальный. Снег уже лежит, верхняя станция строится, нижняя станция строится, опоры стоят. Когда мы были там месяц или полтора назад, канаты натягивали уже.

О профессии

Бывших офицеров не бывает, бывшим я руки не подаю. Офицер бывает действующий, в запасе, в отставке и на кладбище, но он офицер. Губернатор — это должность, а погоны на плечах, независимо от должности — это воинское звание.

Я никогда не задумывался над административной карьерой, поверьте, по-честному, потому что выбрал военную службу. И в принципе в один из периодов я был на пенсии. Я просто уволился в запас, я до сих пор военный пенсионер.

<…> Вооруженные силы не приучили отказываться от того предложения, той задачи, которая тебе поставлена. Почему? Соответствующий командир, а у нас президент Российской Федерации, он лучше понимает, кому где быть.

Самое главное в этой ситуации для меня лично, как и для любого должностного лица — это доверие президента, которое надо сделать все, чтобы оправдать.

Вот я с этой позиции и работаю. Самое страшное в жизни — это подвести того человека, который оказал тебе доверие и надеется на тебя. Вот это самое главное.

* организация признана в России террористической и запрещена