«Нам предрекали апокалипсис». Сенатор Клишас о мобилизации, наказании за слово «война» и запретах для покинувших Россию

Глава комитета по конституционному законодательству Совета Федерации Андрей Клишас рассказал в интервью RTVI, какие ограничения могут быть введены для покинувших страну граждан, стоит ли поднимать призывной возраст и увеличивать срок службы и могут ли суды штрафовать людей за слово «война».

Об атаке украинского беспилотника на военный аэродром в Саратовской области

Наверное, такие вещи возможны в условиях, когда действительно против нашей страны не только со стороны Украины, но и со стороны НАТО, по сути дела, развязана полномасштабная война. Причем она ведется экономическими методами, военными. Мы знаем, что Вооруженные силы Украины и наемники, которые действуют на ее территории, gо сути дела, пользуются всеми возможностями разведки натовских государств.

То, что происходят такие чрезвычайные ситуации (…) — это все следствие того, что НАТО оказывает реально очень существенную помощь в этой войне против страны.

Об экономической ситуации в стране

Нам фактически предрекали апокалипсис в течение нескольких месяцев после начала специальной военной операции. Но вряд ли это заметно в Москве, в Красноярске, где я постоянно бываю, во многих других городах. Жизнь, в общем-то, для большинства людей несильно изменилась. Хотя, конечно, есть тревожность, есть у многих опасения в части будущих каких-то экономических событий, занятости, заработной платы, ситуации с ценами на рынке. Цены растут, мы видим это, да. Не так, конечно, как предсказывали, но тем не менее это есть.

У нас нет какой-то там гиперинфляции, нет массовой безработицы, с этим правительство справилось.

О своем предложении запретить удаленную работу для уехавших IT-специалистов

Насколько безопасно для специалистов, которые имеют доступ ко всем, скажем так, жизненно важным базам данных многих стратегических компаний — насколько безопасно доверять им работу из-за рубежа? Мне кажется, что это создает дополнительные риски для населения, для граждан.

В последнее время [происходят] утечки персональных данных граждан.

И во многих случаях через какое-то время мы видим сообщения, что эти утечки возможны потому, что воспользовались учетной записью того или иного сотрудника этой компании: или хакеры, или он сам.

Если это происходит [когда сотрудник находится] здесь, то есть возможности спецслужб, есть контрразведка, которая может этими вопросами заниматься. Когда человек находится за рубежом, тем более когда он находится в недружественных, а, по сути дела, во враждебных нам государствах, эта ситуация совершенно выходит из-под контроля.

Я, например, сторонник того, чтобы ввести ограничения — не по специальностям, а именно ограничения для определенных сфер, для определенных отраслей, где такая дистанционная работа будет просто невозможна. Причем на уровне закона (вот мы с коллегами в Думе это обсуждали), наверное, это определять невозможно или даже неправильно. Эти полномочия нужно передать правительству, потому что правительство может в оперативном режиме, определив этот перечень, сократить его, сузить — в зависимости от того, какие риски реально будут усматривать правительство, спецслужбы. И, я думаю, что такой механизм должен быть в законе.

О предложении Володина повысить налоги для покинувших страну граждан

Он говорит о налоговой истории. И я его понимаю, потому что у нас действительно намного меньше возможностей понять, когда люди работают за рубежом (и, может быть, еще, кроме дистанционной работы здесь, заключают какие-то другие контракты с другими компаниями), насколько в полном объеме они платят налоги. И председатель Государственной Думы, мне кажется, ровно этот вопрос и ставит: если есть какие-то преференции, от них, наверное, надо отказаться.

Если вы спросите людей, а должно ли государство создавать какие-то дополнительные преференции для людей, которые уехали отсюда, например, в период мобилизации покинули страну, опасаясь, что будут призваны из запаса на службу в Вооруженные силы… Слушайте, ну те, кто беседуют со мной — никто создание каких-то специальных, дополнительных привилегий для этих людей не поддерживает.

Наказать и отменить те или иные преференции — это разные вещи все-таки.

Да, председатель Государственной Думы обращается к позиции людей, к чувству социальной справедливости определенной, и понять его можно, да. Я думаю, что большинство избирателей поддерживает такой подход.

Мы не создаем — еще раз, это очень важный момент, — мы не создаем никаких препятствий для того, чтобы эти люди вернулись в страну. Мы даже будем рады, если они вернутся в страну и продолжат здесь свою работу. Мы с вами обсудили, что экономическая ситуация в стране, она, в общем, никак этому не препятствует.

О том, почему нет указа о завершении частичной мобилизации

Мобилизация — это определенный режим жизни для ряда отраслей экономики, отраслей промышленности, для государственного управления, это не только призыв из запаса граждан. Поэтому взять и просто издать указ об отмене мобилизации — в этом смысле вопрос намного более широкий, чем просто прекратить призывать граждан, военнообязанных из запаса на военную службу. Сейчас это прекращено президентом.

Ряд, скажем так, общественных деятелей или СМИ, многие люди, которые уже находятся за рубежом, постоянно муссируют этот вопрос: что «вот будет новая волна, будет новая волна» и так далее…

Вы знаете, мне кажется, что это в большей степени попытка как-то оправдать собственный отъезд или собственную позицию, что их, как вы говорите, опасения за собственную безопасность небеспочвенны, небезосновательны. Хотя президент сказал публично, что призыв завершен из запаса, т. е. частичная мобилизация в этом смысле завершена.

Давайте с вами представим на минуту, что президент подписал бы какой-то указ о завершении частичной мобилизации, но отказался бы комментировать этот вопрос для СМИ. Как люди бы на это отреагировали, как вы полагаете? Я вам могу сказать как. Они бы сказали: «Слушайте, ну там указ указом. Указ сегодня можно подписать один, а завтра подписать другой, через неделю — третий. Это же бумажка. Но пусть он выйдет, он же глава государства, пусть он скажет публично, какова его позиция, завершена мобилизация или не завершена». Так бы было. Вы прекрасно это тоже знаете, что было бы ровно так. Если бы президент отказался публично комментировать или подтвердить то, что мобилизация завершена, люди требовали бы этой публичной позиции главы государства.

О том, могут ли оштрафовать за слово «война»

У нас не штрафуют за слова, у нас не штрафуют за фразы. Слова и фразы — это часть того, что называется «состав административного правонарушения». Состав административного правонарушения — это объективная и субъективная сторона что в уголовном, что в административном процессе. Поэтому там совокупность действий, анализ ситуации, намерений лица, то, что имелось в виду, — все в целом, в совокупности, позволяет оценить: эта фраза, слово, словосочетание составляют состав административного правонарушения или нет. За слова не судят — судят при наличии состава правонарушения или преступления.

Я употребляю слово «война», когда говорим, что против нашей страны ведется война.

Потому что там, по сути дела, нет никаких правил: экономические и всякие иные методы используются, и поставки вооружений, и отправка наемников, и отправка кадровых офицеров для обучения этих наемников или украинских военнослужащих.

Если говорить про антивоенную позицию как таковую, то я вам следующее скажу. Россия всегда занимала антивоенную позицию. Наша попытка очень долго держаться за Минские соглашения, по сути дела, говорила об антивоенной позиции. Поэтому само по себе слово «война» не является основанием для возбуждения уголовного дела, а вот наличие признаков состава правонарушения или преступления — является.

О повышении призывного возраста и возможном увеличении срочной службы до двух лет

Надо посмотреть, какие предложения Минобороны в конечном итоге сформулирует. Они, конечно, должны быть обсуждены, понятны парламенту, людям понятны. Но в целом, наверное, надо исходить из того, что во многих странах в 21 год только заканчивают школу и начинают выбирать дальнейший жизненный путь. Так что в принципе это выглядит очень разумно — повысить призывной возраст, дать возможность молодым людям, скажем так, определиться с выбором дальнейшей профессии. Те же самые вооружения становятся все более сложными, современными.

[Об идее увеличить срок службы до двух лет:] мне кажется, что вот для этого оснований нет. Цель призыва — это полноценно обучить человека военной специальности. Год, на мой непрофессиональный взгляд, — вполне достаточно. Я надеюсь, что мы останемся на системе одного года.

О законодательстве об иноагентах

У нас сначала было несколько таких точечных изменений в законодательстве, а потом все это стало единым неким законом. Появился единый реестр лиц-иноагентов, который ведет министерство юстиции. У нас, если я правильно помню, уголовная ответственность для иноагентов — там, по-моему, вообще ни одного уголовного дела, по крайней мере решения суда нет, там тоже есть административная преюдиция.

Но административная практика там намного более обширна, чем по дискредитации Вооруженных сил. Я по крайней мере не знаю ни одного запроса в Конституционный суд или ни одного решения, который признал бы, что эти законы нарушают конституционные права граждан.

В основном даже административные дела касались вопросов неисполнения требований, связанных с маркировкой информации и так далее. То есть я не считаю, что это нарушение прав граждан.

Что касается количества, ну, наверное, оно отражает те усилия, скажем так, наших западных «не друзей» по финансированию определенной деятельности здесь. Финансировать и поддерживать можно, не только непосредственно переводя денежные средства. Можно это делать разными способами.

О переносе послания Путина Федеральному собранию…

Конституция ничего об этом не говорит, поэтому президент находится абсолютно четко в рамках конституционного правового поля. Он это решение принимает сам, и, возможно, в январе, или в феврале, или в начале года президент определится с тем, какие моменты он считает ключевыми.

Но поверьте, когда мы занимаемся интеграцией новых территорий, когда мы занимаемся вопросами социального обеспечения мобилизованных лиц или членов их семей, когда принимаются решения в сфере экономики (…) мы четко совершенно понимаем, каковы установки главы государства. И вы это тоже видите, когда президент подписывает эти законы.

… и новогоднем обращении Путина

Я думаю, что люди в большинстве хотели бы, чтобы президент поддержал их уверенность в том, что цели специальной военной операции будут достигнуты, что мы не остановимся. И те усилия, огромные усилия, которые сейчас предпринимаются людьми непосредственно — в первую очередь теми, кто находится в зоне специальной военной операции. Их семьи, субъекты экономической деятельности, предприниматели, кто помогает этому, компании, которые работают в несколько смен, для того чтобы обеспечить нашу победу — чтобы все мы понимали, что эти цели будут достигнуты, и президент очень твердо будет вести страну, государство, наши Вооруженные силы в этом направлении.